мелочь, взял артезианской воды и сделал глоток, – действительно, водка.
– Не может быть, – потянулся за пластиковой бутылкой Хорёк, – …водяра! В натуре – водяра!!!
Колдыри беседовали не так уж громко, но уже через пять секунд пассажиры со всей платформы очумело бросились к палатке и образовали очередь за водой «Шишкин лес». Раздался недовольный женский голос:
– Вася, ты куда?! Электричка же уйдёт!
– Да хрен с ней, с электричкой. Смотри, водку почти задаром продают, – мордатый садовод, гружённый граблями и корзинами, пролез в самое начало очереди.
– Вася, ты же не пьёшь, ты же почечник.
– Почки пройдут, а водка останется, – Василий извлёк из кошелька крупную купюру, – «Шишкин лес», на все.
– Лопнешь, куркуль! Нам немного оставь! – закричали мужики из очереди, передразнивая его жену, – Вася, тебе же нельзя, ты же по-о-очечник!
– Водка почкам не помеха, – вспотевший от счастья, садовод принялся дегустировать водку и раскладывать бутылки по корзинам, – интересно, неужели вся партия такая?
– Не бойтесь, граждане и гражданочки, водяры на всех хватит, – не подумав, брякнул Ваня.
– Качать его! – рявкнул Василий, и уже затарившиеся бухлом пассажиры, принялись подкидывать Бурмакина в воздух.
Иван испытал неземное чувство полёта и всенародного признания.
– «Шишкин лес» кончается! – донеслось из очереди.
Народ снова бросился к палатке, а Иван из самого зенита славы шлёпнулся на платформу. Грузно и убедительно, как порванная грелка.
– Хорошо впечатался! – оценил Переплут, – Ну, и как тебе, Ваня, извивы народной любви?
– Я себе, кажется, хребет сломал, – просипел Бурмакин.
– Интеллигентные люди говорят – позвоночник, – поправил Переплут, – вставай, лежебока, хватит грязь собирать, вон, и электричка подошла.
Ваня, кряхтя, поднялся с платформы и заковылял к вагону. Как назло, в него набились, исключительно, покупатели «Шишкиного леса». Они тут же принялись трескать дармовую водку, занюхивая её рукавом, и обмениваться впечатлениями. Пассажиры вагона дружно пришли к выводу, что подмену осуществили торговцы, чтобы избежать таможенных акцизов. Электричка не миновала и пяти остановок, а народ уже был в дупелину. Хорёк, почувствовав раздолье, тут же принялся воровать кошельки, часы и телефоны. Он уже набил украденным целую сумку, когда обратил внимание на переноску.
– Притворись спящим, – шепнул Переплут Ивану и громко захрапел.
Бурмакин последовал его примеру. Ворюга на цыпочках подкрался к переноске и осторожно в неё заглянул. Оттуда на него сверкнули прозрачные глазёнки.
– Наверняка, щенки хаски, – пробубнил себе под нос Хорёк, – уж больно глаза у них светлые.
Из переноски раздалось собачье тявканье.
– Дорогу-у-ущие, небось, – воодушевился воришка, – на пятьсот баксов потянут, не меньше. Уда-а-ачный у меня сегодня день.
Хорёк открыл переноску и сунул туда два пальца
– У-тю-тю, мои пёсики.
Еря вцепился зубами