начал опять теми же словами Заплатин, все еще не поднимая ресниц. – Там я нашел девушку… из ряду вон… дочь врача. Уже второй год, как кончила гимназию с медалью.
– Красива?
– Очень. Отец болезненный… Вообще неудачник. Матери нет. Она стремится сюда, на курсы.
– На новые?
– Да, Сергей Павлович.
– Далось вам мое имя-отчество! Чокнемся и, если не побрезгаете, – выпьем на "ты". Нам давно пора бы.
– Я душевно рад!
Они выпили.
– И вы этой девицей немного увлечены?
– У меня… к ней… серьезное чувство. И даже… я опять не скрою…
– От тебя, – подсказал Кантаков.
– Что мы уже дали слово…
– Не раненько ли?
– Она подождет. Год пройдет незаметно. Может, и больше.
– Что ж! Нынешние девушки умеют ждать… За здоровье твоей нареченной… Ее имя?
– Надежда Петровна.
Они еще раз чокнулись.
– И ты ее ждешь?
– Ее задержали разные разности. Через неделю будет здесь…А если не удастся поступить сразу… она будет ходить на коллективные уроки.
– Совет да любовь! Впору пропеть: "vivant omnes Virgines!" Впрочем, что я… не omnes, а одна. И какое имя для штрафного – Надежда!
Они опять чокнулись, и звонкий смех Кантакова разнесся по всей зале.
Узким тротуаром, в мглистый, туманный вечер, пробирался Заплатин по Каретному ряду. Газовые рожки фонарей слепо мигали; но вдали бело-сизый свет резкой полосой врывался поперек улицы.
Там – театр, для него еще совсем новый. До своего удаления он всего раз попал туда – не до того было.
И вот теперь – когда осмотрелся и вошел в прежнюю колею – потянуло его в театр. В Москве без этого нельзя жить.
Мечтал он пойти в первый раз с Надей. Ведь она никогда в Москве не бывала; но она опять на неделю, а то и на две, отложила приезд. Отец расхворался, и ей нельзя оставить его одного.
А на дворе давно уже октябрь.
С ней он, "первым делом", пошел бы в Малый театр. Только там она не найдет того, что было десять и пятнадцать лет назад. Да ведь и он сам уже не захватил той эпохи.
На этой неделе он колебался – остаться ли ему верным традиции и начать непременно с Малого или пойти в Каретный ряд, в театр с новым "настроением" и в репертуаре, и в игре, и в обстановке.
Каретный ряд пересилил. О билете надо было позаботиться заблаговременно. В студенческой братии этот театр – самый любимый, и почти каждый вечер в кассе аншлаг: "Билеты все проданы".
На первые два месяца у него – после взноса за ученье – финансов хватит, если не позволять себе лишних "роскошей". Но еще раньше он – по примеру прежних лет – раздобудется и работой. Ему не то чтобы чрезвычайно везло по этой части, но совсем без заработка он никогда не оставался и не пренебрегал никаким видом занятий, от корректур и уроков до переводов и составления промышленных и торговых реклам, какие печатаются на больших листах цветной бумаги.
Добыл он себе билет на пьесу, которую читал больше двух лет назад, но не видал здесь. Она в Петербурге потерпела