нет. Вам до нее не добраться.
Центурион знал, что это невозможно. Храм был окружен.
И все же беспокойство толкало его вперед.
Оракул преградила ему путь к ступеням и уперлась ладонью в его нагрудник.
– Мужчинам запрещено входить в адитон!
– Только не императору. А я здесь – по его указу.
Женщина отказывалась пропустить его.
– Ты не пройдешь!
У центуриона был приказ, заверенный печатью императора Феодосия, который ему вручил императорский сын Аркадий. Старые боги должны замолчать, их храмы – исчезнуть. По всей империи, включая Дельфы. Однако помимо этих указаний центурион получил еще одно.
И он его выполнит.
Он глубоко, по самую рукоять, вонзил меч в живот оракулу. Из ее горла вырвался хрип, и она повалилась ему на плечо, как падает женщина в объятия возлюбленного. Центурион грубо оттолкнул ее от себя.
Кровь выплеснулась на его доспехи и на пол.
Оракул упала на мраморные плиты и перекатилась на бок. Дрожащая рука протянулась к луже ее собственной крови и осталась в ней.
– Новый источник… – прошептала женщина, словно давая кому-то обещание.
А затем ее сковала смерть.
Перешагнув через мертвое тело, центурион спустился по лестнице в маленькую глухую пещеру. В черном озерце крови лежал труп старухи, пронзенной стрелой. Возле трещины в полу валялся опрокинутый трехногий стул. Обшаривая пещеру глазами, центурион сделал полный оборот вокруг своей оси.
Это невозможно, но…
Пещера была пуста.
Март 1959 года
Карпатские горы, Румыния
Майор Юрий Раев выбрался из кабины «ЗИС-151» и спрыгнул на дорогу, изрытую глубокими колеями. Его ноги дрожали. Чтобы хоть немного прийти в себя, он оперся о зеленую стальную дверь потрепанного грузовика, одновременно проклиная и благодаря его. От тряски, не прекращавшейся на протяжении всей недели их блуждания по горам, у него болел позвоночник. Ему казалось, что даже коренные зубы расшатались и теперь свободно болтаются в челюсти. И все же именно этот раздолбанный грузовичок, преодолев все каменистые подъемы и затопленные разливом рек дороги, привез их сюда, к затерявшемуся в горах цыганскому поселку.
Раздавшийся грохот заставил его оглянуться. Это упал задний борт кузова, и оттуда посыпались солдаты в черно-белом. Их зимние маскхалаты сливались со снегом и гранитом густо поросших лесом гор. В воздухе все еще висели клочья утреннего тумана, напоминавшие привидения.
Мужчины ругались и топали ногами, пытаясь согреться. Тут и там вспыхивали огоньки – солдаты закуривали и, клацая затворами, готовили автоматы Калашникова к возможному бою. Являясь основной группой, они двигались в арьергарде, и именно они должны были выполнить главную задачу. Остальные силы осуществляли функцию поддержки.
Юрий повернулся к своему заместителю, лейтенанту Добрицкому. Это был коренастый украинец с изрытым оспинами лицом и сломанным носом. Он тоже был облачен в маскхалат. Вокруг глаз у него остались красные круги от защитных очков.
– Майор,