Вадим, да пойми… Рюрик – бывалый воин. За ним и братья, сотни и тысячи других вендов – вагры, бодричи, руги. С такой силой проще землю оборонять от неприятеля. Гостомысл за дело болел. Так он рассудил. Так тому и быть.
– Враки, – ответил Вадим. – Я народ подниму, на каждого дружинника иноземного впятером навалимся… Пусть хоть венед, хоть мурманин! Варяги! И что их сила? Эта земля живет по законам крови! И даже если мой дед – Гостомысл – пришлый, я – здешний, на этой земле вскормленный!
Голос волхва прозвучал тускло, точно сам с собой говорил:
– Рюрик старше тебя, опытней. Тебе только двадцать зим исполнилось…
– И что?
– Песью кровь должно обновлять волчьей, – словно не расслышав слов Вадима, продолжил волхв. – Не спорь с варягами. Шею свернут. Только зазря свой народ под топор подведешь. Рюрика союзное вече признало по завету Гостомыслову. Не по зубам тебе с братом тягаться.
– Ну, это мы еще поглядим, – огрызнулся Вадим.
Он вышел из хоромин, громко хлопнув дверью.
– Волхв… – с досадой прорычал Вадим и плюнул на пол. – Угораздило же позвать в Славну[1] этого проклятого старика! Теперь пока в свое лесное убежище не вернется, поучать будет, советовать. Но я все равно по-своему сделаю. Эй, там! – крикнул он. – Коня мне! Вече? Понаехало с разных концов всякой чуди да веси… инородье… А самих словен кто спросил?
– Да, – хмыкнул волхв в бороду, – сколько лет живу на свете, лишний раз убеждаюсь, что жаба – могучее животное! Такая маленькая, а сколько людей задавила!
Глава 2
Новый день обещал быть еще жарче. Пурпурное солнце медленно взбиралось на распахнутое всем ветрам небо, а прохлада – остаток ночи – стремительно отступала.
– Еще пара таких деньков – река закипит, – неодобрительно пробормотал Вяч.
Старший плотник выскреб из миски остатки каши, тщательно облизал ложку. После жадно приложился к кувшину с квасом, пенистые струйки устремились по бороде, оставили мокрые следы на рубахе. Добря наблюдал за отцом очень внимательно, каждое движение ловил.
– А ты, – обратился Вяч к сыну, – чего бледный такой? А глаза почему красные?
Мальчишка смутился, отвел взор, забормотал торопливо:
– Да просто Торни драться не хочет и обзывается обидно.
– Торни? Это из княжьих отроков, что ли?
– Ну да…
Вяч тяжело вздохнул и поднялся из-за стола. Он сделал несколько шагов к двери, бросил с порога:
– Ты сегодня дома посиди, а то спечешься. И мамке по хозяйству помоги, совсем замоталась.
Добря кивнул, но едва отец покинул избу, сам рванул на улицу. Мамке помочь всегда успеет, мамка никуда не денется.
Мысли в голове спотыкались и путались, да и сам Добря то и дело спотыкался. Он с опаской косился на прохожих, то и дело поглядывал на высокую макушку княжьего терема. Впереди показалась стайка мальчишек, кто-то часто махал рукой, наконец, слуха достиг задорный крик:
– Айда на речку!
Добря