красавицей казаться.
Дарсаль
Не могу отвести взгляд. На танцы, в которые вложена душа, вообще приятно смотреть, а когда четкие движения отпечатываются под завесой ясной синей ауры – удовольствию нет предела. Ноэлия с искренней, почти детской радостью отдается тому, что делает. Расспрашивает всех и, похоже, начинает налаживать контакты. Базиру она нравится, явная линия симпатии, растворяющая узлы необходимости.
– Теперь я вынужден вас оставить, моя госпожа. – Искреннее сожаление. – Скоро за вами зайдет повелитель.
Ноэлия кивает, растерянность, тревога. Смотрит ему вслед. Движение к зеркалу, кажется, даже отражение ощущаю. Подносит руки к щекам, садится, яркие вспышки волнения.
Служанки вокруг, легкие взмахи – поправляют прическу с платьем, что ли.
– Мне уйти или побыть с тобой? – интересуется Валтия, бросает взгляд на меня.
Ноэлия кладет руку на живот.
Делаю шаг вперед, Валтия приближается ко мне. Прозрачные язычки досады.
– Она нервничает, – сообщаю тихо.
Валтия вздыхает, подходит к бару, достает пузырек с мягкой успокаивающей сутью. Отсчитывает в хрустальный бокал несколько капель, доливает воды. Подносит будущей императрице:
– Выпей, дорогая. Тебе нужно успокоиться. Впервые страшно, конечно, я все понимаю.
Ноэлия принимает бокал, ощущаю на себе сердитый взгляд. Я же как лучше хотел; еще бы, перед первым в жизни приемом будешь нервничать. Когда он уже неожиданно нагрянул.
– Спасибо. – Прохладный тон императрицы дается Ноэлии проще, чем казалось. – Я бы все-таки побыла одна… пожалуйста.
Странно, по-моему, ей сейчас вовсе не хочется оставаться одной. Такое состояние, когда кто-то отвлекает, всегда лучше переносится. Не вижу, чтобы пила. Похоже, держит бокал в руке.
Валтия со служанками прощаются, уходят.
– Дарсаль, скажи, пожалуйста, – поднимается вдруг, – я знаю, прежде всего ты исполняешь приказы императора и докладываешь ему. После него – кто?
– Не совсем понимаю вопрос, моя госпожа.
– Чьи приказы для тебя приоритетны? Твоего командира? Того, на кого укажет император? Его личного Стража?
– Ваши приказы, моя госпожа.
– То есть не Валтии? Не кого-то еще?
Я уже понял, к чему она. Молчу, киваю. Тяжело думать, что Иллариандр может распорядиться подчиняться кому-то, чьи приказы будут противоречить твоим. Надеюсь, до этого не дойдет.
– Дарсаль, – говорит тихо, чуть дрогнувшим голосом, – пожалуйста, мне не хотелось бы, чтобы ты что-то делал за моей спиной.
– Я из лучших побуждений, моя госпожа. Простите. Вы перевозбуждены, а Валтия опытна в таких вопросах. И это ее обязанность.
– Да, верю. Просто понимаешь… ты слишком много видишь. И лучше сначала говори мне, что бы это ни было. Потому что если ты всем подряд будешь рассказывать, в каком я настроении или что я чувствую… я так не смогу. Пожалуйста, если ты должен кому-то что-то обо мне доложить,