Нарушенная заповедь. Ирина Грин

подсвечники, жирандоли… Кованая лестничная решетка, где переплелись лилии, короны и единороги, казалось, вела не на второй этаж загородного дома, а в королевские покои. Михаил Петрович догадывался, откуда ветер дует. В последнее время жена свела близкое знакомство с Марией, учительницей, когда-то мечтавшей сделать из Зеленогорских развалин музей. Именно тонкие манипуляции Марии и служили двигателем происходящих в доме перемен. Но Молчанов-старший открывать глаза жене на истинную подоплеку «дружбы» учительницы не собирался. С одной стороны, сложившееся положение вещей его вполне устраивало, с другой – не поселись он в Лесном, может, что и выгорело бы с музеем-усадьбой, потянулся бы в село ручеек туристов. Дальше – больше: пара ресторанчиков, мотель, гостиница, наскребли бы всем миром на церковь. И выжило бы село. А сейчас, того и гляди, закроется школа, придется детей отправлять в город, в интернат. А на это не всякий родитель согласится, выход один – бежать из села. Эти грустные мысли всякий раз вызывали у Михаила Петровича чувство вины, от которого он и откупался, помогая Елене Павловне в ее начинаниях. Так обстояли дела в то августовское утро, когда Тимур привез в родительский дом Темку и Карину.