ними играл Пол – он сказал, надо бы мне прийти на них посмотреть. Я бы, наверное, все равно пошел – проветриться или, может, в какую-нибудь группу вписаться. А там уже Пол познакомил меня с Джоном… В „Уилсон-холле“ был еще другой гитарист с группой, Эдди Клейтон. Он был отличный. Джон сказал: сможешь сыграть не хуже – возьму тебя в группу. Я сыграл „Raunchy“[55], и Джон меня взял. Я потом только и делал, что играл „Raunchy“. Бывало, с гитарами едем куда-нибудь в автобусе, на втором этаже, и Джон кричит: „Давай «Raunchy», Джордж!“»
«Джордж никогда не считал, что хорошо играет, – говорит миссис Харрисон. – Вечно об этом твердил, рассказывал о тех, кто играет гораздо лучше. Я говорила: ты тоже так сможешь, только старайся».
Джон вспоминает, что позвал Джорджа не сразу, потому что считал его слишком молодым. «Это было чересчур, абсолютно чересчур. Джордж был слишком маленький. Сначала я и слышать не хотел. Он все болтался рядом – сущий ребенок. Как-то раз позвал меня в кино, но я прикинулся, будто занят. Я в него не врубался, пока не узнал получше… Мими говорила, что у него ливерпульский выговор, ужасный просто. Поддевала меня: „Ну, Джон, тебя всегда тянуло к простонародью…“ Мы позвали Джорджа в группу, потому что он знал много аккордов – намного больше, чем мы. Мы многое у него почерпнули. Как ни разучим новый аккорд, сочиняем под него песню… Прогуливали школу – шли к Джорджу и торчали там до вечера. Джордж выглядел еще младше Пола, а Пол со своей детской физиономией смотрелся лет на десять».
Джордж вспоминает, что, наверное, специально ходил за Джоном по пятам. Тот тогда поступил в Художественный колледж, но вел себя нарочито агрессивно и, вопреки воспитанию Мими, изображал типичного работягу.
«Джон поразил мое воображение, – признается Джордж. – Наверное, даже сильнее, чем Пол, – ну или с Джоном я это выказывал больше. Я влюбился в его синие джинсы, лиловые рубашки и баки. Видимо, мне нравились ребята из Художественного колледжа. Джон язвил, вечно подкалывал, но я не обращал внимания или платил ему тем же, и это помогало».
«Встреча с Полом – это как любая встреча двух людей, – говорит Джон. – Не любовь, ничего такого. Просто двое людей. Так это и шло, и шло неплохо. А тут нас стало трое, и мы думали одинаково».
В The Quarrymen играли и другие ребята, они приходили и уходили – кто-то не выдерживал насмешек Джона, кому-то становилось скучно. Эти другие люди требовались на концертах – даже в то время трех гитар для группы было маловато. И отчаянно был нужен ударник, но даже самые бесталанные в группе не задерживались.
Постепенно группа переросла увлечение скиффлом. Ящики из-под чая и стиральные доски – это как-то несерьезно. И к тому же все они предпочитали рок-н-ролл и Элвиса, пытались копировать этот стиль – слушали пластинки и радио, а потом подбирали аккорды и мелодии.
Джон, лидер группы, добивался ангажементов у всяких менеджеров-одиночек из тех, что всплыли на волне всеобщего помешательства вокруг рок-н-ролла. Но получать постоянные приглашения было очень трудно. Групп развелось слишком много, и большинство играли гораздо лучше The Quarrymen.
Зато