как по плану, пока месяц назад Айбала не слетала на похороны своей бабушки в поселок Акжар. Там, отплакав прародительницу, она вдруг познакомилась с сыном местного механика – бедным и пылким студентом захолустного вуза.
Переписка. Перезвоны. Клятвы. Признания. А тут этот толстый Джеки Чан про свадьбу что-то мелет…
– Я ему сказала, что, если силой заставишь, отравлюсь! Или отпусти меня – или отравлюсь! – Айбала с блестящими от гнева глазами рассказывала Вике историю своей любви.
– Ведь главное, это любовь? Правда? – с юношеским жаром спрашивала у нее девушка.
Вика молчала…
– А давай я тебе расскажу кое-что… Как я познакомилась со своим мужем.
Айбала подняла на Вику удивленные глаза.
– Мне было восемнадцать лет, как тебе скоро, я училась в пединституте в Вологде, ужасно собой гордилась. Что я – Вика Петрова, дочка запойной малярши – отца у меня никогда не было, – которая все детство провела либо на улице, либо в коридоре общаги, не знающая ни ласки, ни поддержки, ни помощи, только тошнотную нищету, когда съесть кусок мяса было счастье, а поспать в чистой постели – счастье вдвойне, – вдруг поступила в институт! Для меня это был как шанс вырваться в другую жизнь, сделать головокружительный прыжок, раз – и ты Алина Кабаева! В школе я старалась хорошо учиться, читала книги в библиотеке допоздна, выписывала в тетрадку цитаты классиков, чтобы казаться умнее при случае, посещала театральную студию. Кстати, сама себя туда записала! Мне очень хотелось другой жизни, чтобы все как у людей. И вот в институте, помню, февраль, я готовлюсь к докладу по детской психологии, а есть хочется ужасно, аж сосет под ложечкой… Думаю, возьму сто рублей, куплю два «Доширака» и батон, потом вернусь обратно в общагу. Подхожу к магазину, а это такой не сетевой супермаркет, а захолустная палатка, где помимо сникерсов, молока еще и водку в стаканах продавали. Товары, так сказать, первой необходимости. А возле магазина валяется пьяница. Холод собачий, а он в синтепоновой курточке, без шапки, обоссанный, руки красные, водкой несет за версту… Оставить так – замерзнет! Звонить кому-то? Кому звонить? Вдруг вижу, из-за угла бежит парень лет двадцати, с детскими санками, и кричит мне: «Оставьте! Это мое добро!» Это был Никита. Мой будущий муж. Так мы с ним познакомились.
Айбала молчала.
– «Доширак» купили? – спросила она.
– Нет, не купили. Купили бубликов, сто граммов «Мишки на Севере», пачку плавленого сыра и батон. Отвезли отца Никиты домой, а потом всю ночь проговорили на кухне. Оказалось, что мы как два инопланетянина, которые наконец-то встретились. Знаешь, какой это был разговор! «Я весь зеленый!» – «И я вся зеленая». – «Ты такой же, как я». – «Мы оба зеленые!». Как тебе это получше объяснить, Айбала… Мы прожили с Никитой очень похожие жизни, почти на соседних улицах Вологды, с той лишь разницей, что у Никиты не было матери, а у меня отца. И мы – дети пьяниц. И нам очень-очень хотелось другой, нормальной жизни. Наша встреча – это встреча инопланетян, которые хотят попасть