старую сплетницу наняли. Просят, умоляют, выручите нас, тёть Хачой, мы в долгу не останемся. А она носом крутит, цену себе набивает. «Мне деньги не нужны», такая. Пришлось пообещать ее родственника в самый престижный московский институт устроить. Услуга за услугу. Ходила со мной по бутикам, ни на шаг не отступала, отец ей двадцать тысяч евро на одежду отстегнул. Эта надпись Dolce&Gabanna на платье меня просто убивает. На сумке написано Chanel, а были же без надписей, но она говорит, что надписи – это самое главное. И даже ободок – и тот с логотипом! Говорит, ребята запах денег почуют, ей легче будет, а моя «личность-шмичность» никого не интересует. Хочу провалиться сквозь землю. Ну зачем она представила меня этому Руслану как племянницу, а потом назвала товаром? Тошно-то как! И тычет мной в лицо каждому, посмотрите, посмотрите, как будто я не человек, а лошадь. Я думала, она сейчас зубы мои начнет показывать. Сейчас, говорит, золотые коронки уже нельзя, если что-то не так, то только дорогую металлокерамику делать, и чтобы незаметно было, что не твои зубы. Вот зачем мне было об этом рассказывать? Мне и так тошно, я себя последней идиоткой в этом наряде чувствую. Как корова на льду на этих высоченных каблуках. Изо всех сил пытаюсь сохранить равновесие, а она мне острым ногтем в бок тычет и командует: «Выпрямись! Улыбайся! Покажи свои белые зубы! Покажи свою тонкую талию!» И это еще даже хупа не началась, а что будет дальше? Мне даже подумать страшно! С ней все здороваются, как будто она селебрити какая-то, все про здоровье спрашивают, на меня так хитро косятся. Видимо, им даже не надо врать, что я племянница, все все понимают, а мне от этого так муторно на душе!
3
Видишь парня в синем костюме? Вон в том, который ему в спине тесен. Жених! То, что не красавец, это полбеды, но он еще и сирота. Еще год назад был гол как сокол. Приходит, значит, ага, и требует: «Жените меня, тёть Хачой, на хорошей девушке, с хорошей спиной, я в долгу не останусь». А я ему: Игнат, дорогой мой, ну куда тебе жениться, тебе бы сначала на ноги встать. А он: я отблагодарю, я отблагодарю. Пожалела его, говорю – бог даст, разбогатеешь, отблагодаришь. А потом началось: одна девушка слишком высокая, вторая – слишком глупая, третья не так посмотрела, четвертая не то сказала… Полгода с ним провозилась. Думала, что не смогу ему помочь, но человек предполагает, как говорится, а бог располагает. Пойдем, говорю, к одной девушке, к последней, говорю, а если и она тебе не подойдет, то тогда я больше, дорогой мой, работать с тобой не смогу. Ага. Так и сказала. Только, говорю, сначала к Боре зайдем, я его сыновей женю, фотографии показать надо. А Борис, к слову сказать, человек не бедный. Журнал «Форс» же есть, он его в какой-то список богатеев включил. Заводы, фабрики у него, а машин столько – шейху не снилось. Сидим мы, значит, фотографии смотрим, я ему девушек расписываю. Вдруг грохот такой – думала, землетрясение. Врывается нечто невообразимое. Вся в черном, волосы красные, круги под глазами в пол-лица, серьги где только можно, в носу, в губе, в брови… во сне если такое приснится, навсегда сна лишишься, а тут наяву. «Аи чуни?» – спрашиваю. Боря бордовым