голове. Он и сам не заметил, как достал меч из ножен, а его примеру последовал и эльф, бесполезный в перестрелках с мертвецами лук он оставил на коне. А самих коней, храпящих и постоянно пятящихся, пришлось привязать к одинокой березке чуть поодаль. Рискованно, но другого выхода не было.
Следы вели прямо за шаткий низенький заборчик, определявший границы кладбища, и уводили вглубь через пролом в ограде.
Разверзнутых могил к Пашиной радости было совсем немного, около трех за весь путь до середины кладбища. Шли они с эльфом осторожно, постоянно озираясь, но вокруг было тихо и только следы от протащенного недавно тела говорили, что все здесь не так хорошо, как хотелось бы.
По следам Павел понял, что весил убитый порядочно, скорее всего ввиду наличия доспехов, оставляющих характерные борозды на земле. Отчего-то вспомнились три всадника, гостивших в трактире. Не зря.
Труп самого молчаливого из них лежал в нескольких метрах от Павла. Он узнал его по синим штанам и золотистой гравировке на панцире. Лицо его было изъедено, распотрошено до костей, обглоданы были и руки. При чем ели жадно, стараясь не оставить и клочка плоти. На измазанном землей и кровью панцире виднелись вмятины, то ли от когтей, то ли от зубов. Но снять доспехи мертвецы не догадались и обглодали лишь то, что не было скрыто под сталью.
« Хорошо не чувствовать боли и так железяки кусать»: подумал Паша и пошел дальше, труп был зрелищем не из приятных.
Вообще, мертвецы ели не только людей, тут и там были разбросаны остатки крыс, мышей, птиц и другой живности, обитающей в окрестностях. Вечный голод мучил мертвецов, лишь опытный некромант мог утолять голод восставшим из могил, делая их послушными рабами.
Вопреки общественному мнению таким неупокоенным был присущ не только голод, но и некоторое подобие чувства страха за «жизнь». Если мертвец видел, что ему грозит опасность, он мог начать прятаться, а иногда и сдаваться в плен, в основном безрезультатно. Это то немногое, что сохранялось в их памяти.
Ближе к центру кладбища могил со свежевырытым песком становилось больше, и Пашин страх рос пропорционально количеству потревоженных могил. Паниковать начинал и эльф.
«Девять, десять»: мысленно считал количество потенциальных противников, все больше убеждаясь, что его голову посетила дурная идея, когда он решил успокаивать кладбище.
Наконец в поле зрения попал алтарь, громоздившийся на могиле прямо в центре погоста. Возле него усердно молились четыре зловонных мертвеца. Пятый обгладывал лицо главному из кавалеристов, а последнего наемника восставшие уложили на алтарь, видимо, принеся в жертву какому-то своему божеству.
Паша был не просто удивлен, скорее ошарашен. Про производящих религиозные обряды мертвецов Паша не читал ни в одной книге, не слышал ни одной истории или даже короткого упоминания. Но сейчас он наблюдал это явление воочию. Колени подломило, и Паша чуть не упал, благо его поддержал эльф. Глянув на своего спутника, Паша понял, что судьба их жизней полностью