часть варенья отдала ей, чтобы хоть как-то утешить. Но когда бедняжка умерла, тетушка запретила доедать нам то, что осталось.
Спасибо за новости о твоей удивительной жизни в Версале. Как же я рада, что вы с супругом вновь можете быть вместе, и молюсь, чтобы вскоре Бог благословил вас рождением сына.
Тетушка Мазарини говорит, что Версаль – рассадник греха и что следует быть очень внимательным, дабы устоять перед искушением. Каждый вечер я молюсь за твою душу и прошу Господа указать тебе правильный путь. Тут, по крайней мере, за нами присматривает тетушка, и мы прислушиваемся к ее советам, потому что она очень мудра и очень добра.
Она нам как мать, заботится о нас. Когда она в Париже, мы видимся каждый день, время от времени даже обедаем вместе. Прислуживающие здесь дамы очень добры. Мы многому учимся, много больше, чем на Набережной Театинцев, хотя я вовсе не хочу обидеть нашу любимую Зелию.
Марианна шлет тебе свою любовь и этот платок, который мы вышили специально для тебя. Тетушка настаивает на том, чтобы мы больше занимались шитьем, и это правильно, поскольку мы весьма неумело обращались с иголкой, когда приехали к ней, и она была очень огорчена этим. Теперь мы много часов проводим за шитьем. Надеюсь, платочек тебе понравится; пожалуйста, прости за пятнышки крови рядом с анютиными глазками – в этом месте Марианна уколола свой палец. Она все еще учится, хотя мне шитье дается легко – взгляни на лепестки цветов, какие они красивые. Тетушка всегда хвалит мои умелые пальчики.
Люблю и обнимаю тебя и твоего супруга,
Луиза
Наконец-то я начинаю привыкать к обстановке, обретать почву под ногами в буквальном смысле слова – по крайней мере я больше не заваливаюсь, когда делаю реверанс. При дворе все должны носить высоченные каблуки, и сперва я ходила пошатываясь, но теперь умею перемещаться плавно, излучая уверенность.
В Версале все красиво. Раньше я думала, что спальня моей матери, украшенная золотыми панелями, – верх роскоши, но теперь понимаю, что ее покои – это ничто. Среди всей этой роскоши королева ведет очень простую жизнь. Она крайне набожна и любит читать Библию и длинные религиозные трактаты, которые ей приносит духовник. У королевы в услужении пятнадцать фрейлин: surintendante – старшая фрейлина, dame d’atour – камер-фрейлина, ведающая одеянием королевы; dame d’honneur – придворная дама и двенадцать фрейлин. Дамы помоложе – всего несколько фрейлин были моими ровесницами, включая Жилетт и очень красивую принцессу де Монтобан, – полагали, что жизнь при дворе невыносимо скучна, но я не понимала, как здесь может быть скучно. Старшей фрейлиной была грозная мадемуазель де Клермон, внучка предыдущего короля, холодная, угрюмая женщина. Ее супруг однажды сгинул на охоте, так его и не нашли! Жилетт говорит мне, что при дворе жалели, что сгинула не она, а ее несчастный супруг.
Тетушка Мазарини тоже одна из фрейлин. Ненавистная свекровь отошла от дел за пару месяцев до моего приезда в Версаль, и ее место заняла тетушка. Она заботится о двух моих младших сестрах, Гортензии и Марианне, и, явившись ко двору, тут же сообщила, что будет приглядывать и за мной. Она