залп был не такой густой, как первый, и всё же его оказалось достаточно, чтобы атака захлебнулась, и всадники остановились. Да, их и было немного, всего около пяти десятков. Они, похоже, и сами понимали всю глупость своего положения, и уже не несколько человек, а все разом попытались повернуть коней и скрыться в глубине ущелья.
Рутгер поднял над головой пернач, и, стараясь, чтобы его услышали все, кто изготовился к бою, кто ещё мог держать оружие, прокричал:
– Виги! Нас мало, и мы устали убивать, но противник бежит от нас! Что может быть лучше, чем погибнуть в бою и отправиться к Очагу Бессмертного Тэнгри со свитой из поверженных воинов? Вперёд! На смерть! И да напьются наши мечи кровью врага!
В ответ защитники Волчьих Ворот прорычали что-то неопределённое, и, спустившись со стены, бросились вслед за отступающими челманами. Те остановились, и, увидев, как мало вигов преследуют их, стали разворачивать коней. Чтобы опрокинуть челманов и смять, нужно было успеть добежать и ударить, пока они не создали хоть что-то похожее на строй и не набрали скорость. Пеший, уставший и раненый воин плохой противник для конного.
Виги успели. Их атака была так стремительна, что челманы, как ни старались, всё же не смогли перестроиться, и им пришлось принимать бой в невыгодных для себя условиях. Заулы дали ещё один залп, и вслед за разящими стрелами на врага обрушилась полусотня разъярённых воинов.
Крики, стоны, проклятья, звон оружия, ржанье коней, всё опять смешалось, и, нанося удар перначом по шлему опустившего щит челмана, Рутгер подумал, что уже привык к этим звукам, и не сможет представить свою дальнейшую жизнь без них. Как жить без ощущения, проламываемых костей врага под рёбрами пернача? Без ощущения собственной неуязвимости и силы? Теперь он понимал слова старого, седого ветерана Лигхара, сказавшего как-то, что мир слишком хрупок, а хрупкий мир – удел слабых. Смерть на поле боя в лучах славы – вот призвание настоящего вига.
Воевода увернулся от меча сбоку, отпрыгнул в сторону, и что есть силы, опустил пернач на голову коня, закованного в броню. Тот загнанно всхрапнул и повалился. Челман не успел выпрыгнуть из седла, и теперь беспомощный лежал на земле придавленный тяжёлым телом убитого скакуна. Что-то удержало Рутгера от того, чтобы нанести смертельный удар, и он, перепрыгнув поверженного противника, бросился на следующего, коего теснил мощными взмахами меча, Увгард. Ему не понадобилась помощь воеводы, и скоро его соперник пал, рассечённый от плеча до пояса. Ещё несколько мгновений, и скоро был убит последний из челман, если не считать тех, кто успел раньше скрыться в глубине ущелья.
Тяжело дыша, виги остановились, кто-то засмеялся, кто-то ударом меча добил раненого противника. Рутгер повернулся, и подошёл к челману, прижатого к земле лошадью. Он какое-то время пристально разглядывал его, а потом, наклонившись, отбив рукой направленный в свою грудь кинжал, сорвал с него шлем с серебряной личиной, полностью скрывающей лицо.
– Будь я проклят! – Поражённо воскликнул