нее отстали. Хотя, в общем-то, и бабой она совсем не была. Простая женщина тридцати девяти лет, вот только язык у нее был, как лезвие, да еще волосы рыжие, словно огненное пламя. Наверное, поэтому Роза была единственной к кому Атонах не смог остаться равнодушным.
– А Скорпусы сегодня где? – спросил Дамаск.
Симпатии к Шакалам он не питал. Все участники этой банды полностью оправдывали свое название. А вот Скорпусы были Белому по душе. Хотя преобладающее большинство в воровской гильдии их терпеть не могло за переваливающую все мыслимые границы чрезмерную задиристость и драчливость.
– Их сегодня старшие гоняют, – беззаботно ответил Шлепок, пнув попавшийся под ноги круглый гладкий камешек.
– Кто именно? – поинтересовался Дамаск, подхватывая пинком каменный мячик.
– Бурые.
– На кой?
– Так через два дня Бурые в Верхний Керибюс отправляются. Прошел слушок, что баронесса Брохинь уезжает из города. Вот Атонах и решил почистить ее гнездышко. А ты сам знаешь, как у этих баронов дома всякой дрянью напичканы. Да и охраны там останется сорок сороков. Скорпусы же у нас самые шустрые, вот их и прикрепили к Бурым. Еще, кстати, Черного запрягли. Может даже Щербета отправят. Говорят, у этой Брохинь в подвале…
До самого Керибюса, Шлепок рассказывал, что есть в доме баронессы, кто она вообще такая, чем славится и куда собиралась отбыть. Дамаск с интересом слушал, задавая вопросы, пока они не пришли к особняку Атонаха, расположенному на улице Добросердечных.
Это была огромная трехэтажная вилла из темно-красного кирпича, возвышающаяся над убогими домишками, словно могучий дуб над чахлыми кусточками. Она была обнесена высоким кованым забором, скрывавшим своих обитателей от глаз редких прохожих.
Перед калиткой сегодня дежурил Дыра – высокий мужик с маленькими злыми глазками, большими ушами-лопухами, тонкими ниточками губ и рябым лицом. Свое прозвище он получил из-за сквозной дырки в шее, благодаря которой он дышал и мог разговаривать, только лишь когда закрывал ее ладонью (хотя к этому методу прибегать он не любил, оставаясь большую часть времени немым и постоянно противно сопящим).
Как только Дыра узнал Дамаска, он костяшками пальцев стукнул по маленьким головам кованых змей с раскрытыми пастями, украшающих черный железный пласт двери, выбрав из четырех десятков три нужные. Послышалось металлическое шарканье отодвигаемых магией засовов, после чего калитка отворилась.
Шлепок и Белый вошли внутрь зеленого сада с ровно подстриженным газоном и яблоневыми деревьями, которые тянулись вдоль гравиевой дорожки, ведущей к широкому входному крыльцу особняка. Нигде не задерживаясь, Дамаск направился прямо в дом.
В просторном холле повсюду пенилась лепнина, потолок подпирали бесконечные колонны, а белый с черными звездами мраморный пол отражал блики Илара из высоких окон. Во всех углах стояли огромные глиняные горшки с неизвестными для Дамаска зелеными растениями. На одном из десяти мягких диванов, обитых красным