на есть кукла – школьная учительница. Стройная, в строгом сером платье с бежевыми рюшами. Её движущиеся тонкие ручки держали указку и учебник «Положительных наук» за начальные классы. Куклой управляли еле заметные нити, натянутые до самого потолка, где, вероятно, и скрывался очередной чудо-механизм. Дамочка без остановки цитировала учебник, кивая фарфоровой головой и плавно раскачиваясь из стороны в сторону.
Перед ученой куклой расположились три парты. За передними сидели такие же фарфоровые куклы-школяры: мальчик с лохматой головой и девочка с утиным носом. Не отрывая глаз от тетрадей, марионетки конспектировали монотонную речь своего учителя.
Третья парта стояла между прилежными «ботаниками». Камилла и её умело преобразовала в кровать с деревянной изогнутой спинкой, тремя разными по размеру подушками и клетчатым пледом вместо одеяла.
Весь этот кукольный спектакль мысленно перенес меня и в мой школьный класс в разгар самого скучного урока по положительным дисциплинам. Я зевнула и заклевала носом. Но, как ни странно, в чувство меня привела учитель-марионетка:
– Мадам Жьюбо не разрешала зевать! Подайте мне свой дневник. Подайте мне свой дневник. Подайте.
– Нет у меня дневника, – рассмеялась я и, назло кукле, зевнула во весь рот.
– Мадам Жьюбо не разрешала зевать! – повторила она и добавила: – Продолжим лекцию! Итак, положительные науки отрицают науки отрицательные.
Я не стала вдаваться в подробности сего учения и решила немедленно покинуть спальню. Ну, Камилла, дает! Неужели и в её время были такие нудные учителя, от одного голоса которых можно было уснуть навек?
Я продолжала путешествие. Оставалась всего одна комната. Не удивлюсь, что и она тоже спальная. Наверное, такие разные опочивальни нужны для того, чтобы каждую ночь снились разные сны? Но помнится, прошлой ночью мадам Штейн вообще не спала.
Что ждет меня на этот раз? Дикие игрушки или… Я приблизилась к, пожалуй, самой простой с виду двери. Отворила без спросу. Та заскрипела. Я побоялась, что Луи уличит меня в любопытстве, но вроде бы он продолжал хозяйничать на кухне. Хотя давно оттуда не доносилось никаких «бумс» и «пшшш»…
Я лисицей юркнула в третью комнату. Даже вздохнуть боялась.
Ещё одна сверхъестественная кровать. Я смотрю, Камилла – невероятная выдумщица и могла бы заниматься оформлением интерьеров, если бы потребовалось.
Вместо среднестатистической четырехлапой кровати здесь я увидела желтую скорлупу гигантского яйца. И где она её только раздобыла? Может быть, в парижских катакомбах? Там всякого добра хватает.
На дне скорлупы сверкали самые разные украшения: цепочки, кольца, диадемы, серьги со скромными и дорогими камнями. На месте, где могла разместиться подушка, красовалась большая книга с гравировкой на толстой обложке: «Закон Уробороса. Том К. Штейн». Между зачитанными покоричневевшими страницами книга сжимала язычок старой закладки. Мне захотелось взглянуть, что же там внутри, но вдруг я услышала писк Луи. И тут же бурление, шипение и прочие