спесь, вынимай ее жало,
Чтобы ее душа днем и ночью дрожала,
Птицей билась, огнем клубилась.
Было бы ей не до меня, Божией рабы (имя).
Стала бы она меня забывать,
Утром вставала, меня из ума теряла,
Искала бы она свою спесь и свое жало.
Вертелась бы, крутилась,
Возле своего стола заблудилась.
А если она к двери моей подойдет,
За мою ручку дверную своими руками возьмет,
То пусть ее еще пуще трясет,
Тоска возьмет, прижмет
И никогда она больше ко мне не подойдет.
Слово мое каменное,
Дело мое правильное.
Ключ, замок, язык.
Аминь. Аминь. Аминь.
От мести соперниц
Из письма: «Я тяжко согрешила, что прижила ребеночка от женатого парня. Но это не от распутства, а от безысходности. Я очень некрасива, к тому же одна нога у меня с рождения немного короче другой. Родители отдали меня в дом малютки для инвалидов: видно, не хотели себя позорить.
После детдома мне дали общежитие. Подруг у меня никогда не было, да и зачем людям такая неказистая приятельница? А мне так хотелось, чтобы возле меня была родная душа. Вот и задумала я грех: родить от чужого мужа. Вы спросите: почему от женатого, мало ли холостых ребят? Молодые и неженатые не смотрят на меня, я могла лишь надеяться, что чей-то муж пресытился своей женой и потому, может, захочет со мною согрешить.
Так и вышло. Зазвала я как-то к себе в комнату слесаря, который работал у нас в общаге, подпоила его, и мы переспали. Потом я его еще звала, обещала, как только забеременею, тут же отступлюсь от него.
Не знаю, слезы ли мои его тронули или уговоры или он и вправду пресытился семейной жизнью, только стал он ко мне ходить, а потом я забеременела и родила сына.
В то время в общаге нельзя было жить с ребенком, и я пошла работать дворником за жилье. Дали мне комнатку семь квадратных метров, я и этому была рада. Да не просто рада, а очень счастлива. Ведь у меня наконец появились ребенок и своя комнатка.
Но, видно, таких, как я, черт метит в свою жертву. Кому сказать, так не поверят. Оказывается, комнату мне дали именно в том доме, где жил отец моего ребенка со своей семьей. Только я на первом этаже, а они надо мной, на втором. Я в е д ь э т о г о н е з н а л а и н е интересовалась, где мой слесарь проживает, потому что понимала, что встречи наши до поры до времени, а потом разлука.
Однажды я подметала у подъезда, а он со своей женой вышел из подъезда. Нет чтобы пройти мимо, так он встал, будто остолбенел. Поди, решил, что я специально в дворники переоделась и его караулю. Потом они дальше пошли, да только жена его все приметила, но промолчала, а сама, видно, стала за ним следить. Выследила, когда он ко мне подошел еще раз на улице. А он подошел спросить, что я делаю возле его дома. Я и ответила ему, что теперь сама живу в этом подъезде, во второй квартире.
Он как-то подпил да и зашел ко мне и чересчур громко стал говорить, что это его ребенок и что он принес ему яблоко. А жена, видать, спустилась и слушала, стоя у двери.
На