способен развязывать языки лгунам, во всяком случае, в его поведении чувствовалось хорошая школа домашних драматических постановок. Вполне возможно, что Павел Николаевич ставил для своей маленькой дочки сказки братьев Гримм или Шарля Перро, и в таком случае Синяя Борода в его исполнении был по-настоящему ужасен.
Коридорный, впрочем, не являлся маленькой девочкой, поэтому особого ужаса или душевного трепета не испытал.
– Нахожусь в коридоре. Мой пост – стойка в начале коридора, у дверей на лестницу. Вы мимо неё проходили, – спокойно стал объяснять Полозов. – Моя задача – сопровождать клиентов в номера, следить за соблюдением условия найма – чтоб время, значит, не просрочили. Следить за порядком, чтоб горничные вовремя убирали и проветривали освободившиеся номера. У нас с этим строго! Ещё я принимаю заказы посетителей для буфета, если заказ простой – вино, десерт какой-нибудь. Если же заказ сложный – скажем, ужин, то вызываю официанта из ресторана, и уже он с ними общается. Ну, и вообще выполняю всяческие просьбы клиентов.
– Получается, что ты не можешь уследить за всеми, кто входит и выходит из номеров? – проницательно предположил товарищ прокурора.
Постановка вопроса, сама по себе уже обличающая Полозова, как будто бы даже покоробила коридорного:
– Уж извините, господин прокурор, уследить я именно, что МОГУ!
Ударение на слове «могу», сделанное упрямым коридорным, задело товарища прокурора:
– Как же так? Вот ты, братец, говоришь, «принимаю заказы для буфета». Значит, ты покидаешь свой пост?
– Ну-у… отхожу-то я совсем ненадолго, буквально на одну минуту. Буфет у нас на первом этаже, рядом с рестораном. Тут спуститься и вручить буфетчику листок с заказом – всего-то полминуты от силы! И то если медленным шагом, нога за ногу грести! Если кто и уходит, то всё равно со мной столкнётся на лестнице, да и потом, я выбираю такой момент, когда все посетители сидят по номерам, как мыши по закромам. Они ведь не по этажам слоняться сюда приходят, правда? У них дела поинтереснее есть. А если кто только приходит, то опять же, без меня им все равно ни в один номер не зайти. Свободные закрыты на ключ, все ключи я запираю в специальном шкафчике, если должен отойти. А посетители в своих номерах тоже ведь запираются, изнутри. Так что у нас здесь всё под контролем, как в золотых кладовых госбанка. Да нам и инструкцией не запрещено отлучаться ненадолго. За номер клиент расплачивается внизу, у портье, когда только приходит, поэтому нет нужды караулить, чтобы не ушел, не расплатившись. Это раз. А во-вторых, публика у нас, я имею ввиду этот мой второй этаж, очень даже приличная, состоятельная, у шелупони разной на наши расценки денег не хватит! Номера дорогие, так что шаромыжникам всяким не по карману. Поэтому ожидать, что вынесут ковер или картину со стены, не приходится. Конечно, на всякий случай проверяем. Однако, убийство – первый раз за все годы, что я здесь служу.
– А долго ль служишь? –