бою, я испытывал умеренное спокойствие. В борьбе же навыков практически не имел. Однако условия здесь не наши, так что «бороться, значит бороться…».
Махоев был ниже меня ростом, ловчее, и лучше держался на ногах. Взлетая и перекатываясь, я мельком видел возбуждённо гикающую вражескую толпу, испуганных братьев в сторонке, близко от лица пожухлую траву, шарики бараньего помёта. Скользнув по лепёхе помёта уже коровьего, я неловко рухнул прямо на неё, Махоев упал на меня,… в общем, поединок тот я проиграл.
Основательно перепачканным, дурно пахнущим и исцарапанным, я покидал место боя. Рядом уныло плелись братья. Не задерживаясь в обществе побеждённого, Махоев гордо двинулся в сторону селения, повеселевшая толпа за ним. Это была истинная радость победителей: обгоняя, кое-кто с подленькой улыбочкой пытался сочувственно меня приобнять, кто-то на ходу ловко шлёпнул подзатыльника Андрею, а один из малых, резво подпрыгнув, отвесил пинок Ване.
Эх, дорого же обошлось младшим братьям моё поражение! Сомнения относительно возможного с нашей стороны боевого отпора рассеялись, и почувствовавший безнаказанность Махоев уже на другой день в кровь избил Андрея. От одноклассников Маэда и Ахмеда получил тумаков Ваня, его школьная курточка была порвана в нескольких местах, растеряны пуговицы. Здорово потрепали и маленького Алёшу.
Крепко опечалившись, отец пошёл поговорить об этом с отцом Махоева, и вскоре вернулся ни с чем.
«Не лезь, – сказал ему старший Махоев, – пацаны сами разберутся».
7
На девушек Этоко мы также произвели впечатление. Когда не было парней, живущие на параллельной улице Фатима, Зарина, с гордо поднятыми головами прогуливались по переулку, – крепко сложенные, статные, в нарядных развивающихся одеждах. Порой с ними бывала Зарема, редкой красоты девушка лет шестнадцати – темноволосая, белокожая, с ямочками на улыбчивых щеках.
Однажды ещё летом, когда я копал траншею для водопровода, Зарема шла одна, я негромко приветствовал её.
– Привет, – очень смутившись, пробормотала Зарема, неестественно засмеялась, и, убыстрив шаг, скрылась за углом.
Эти девушки часто приходили в гости к Диане и Айане. Весело болтали на родном языке, чему-то смеялись, игриво косясь в нашу сторону.
После случая с Махоевым, их прогулки по нашему переулку прекратились, а с Дианой, Айаной, Адамом мы стали общаться больше, обсуждая свалившиеся на нас неприятности. Адам рассказывал о Махоеве, что за время учёбы в школе тот никак не отметился чем-нибудь положительным или очень уж отрицательным. И единственно отличавшей его чертой можно назвать лишь проявившуюся с нашим поселением глубокую неприязнь к русским. В этом увлечении у него образовался круг единомышленников, довольно широкий круг, охвативший большую часть старшеклассников. Общие интересы даже сблизили его, например, с братьями семейства Хошпаковых, – Маэдом, Ахмедом, – хотя прежде они даже не здоровались.
Айана