улыбками, которые он по простоте душевной принял за полнейшую искренность. И, окончательно подобрев и придя в хорошее настроение, Бритый даже предложил Марише:
– Пока твоего Смайла нету дома, поживи у нас. Хочешь?
Нет. Мариша этого совсем не хотела. Пусть у нее дома и пусто, но зато там нету Бритого с его вечным стремлением контролировать все и всех. Если бы Мариша оказалась на месте Инны и каким-то образом вышла замуж за Бритого, то она давно уже его пристукнула бы, так он выводил ее из себя своими вечными придирками и строгостями. Конечно, это все происходило оттого, что он очень любил свою жену и сына и беспокоился о них. Но, честное слово, лучше бы он давал им больше свободы и больше доверял бы их здравому смыслу! Любой человек сам лучше знает, что для него хорошо и полезно. И наоборот, нормальный человек не станет вредить самому себе, делая что-то не себе же на пользу. А Инна и Степка были совершенно нормальными. Бритому пока еще не удалось свести их с ума своими невероятными, лично им придуманными правилами и постоянными запретами.
Например, Степке было строго запрещено фотографироваться со вспышкой, которая могла испортить сетчатку детского неокрепшего глаза. Запрещалось ему также есть шпроты и пить кока-колу, вредные для детского желудка. И запрещалось ложиться спать позднее десяти часов вечера. Ну и еще куча того же в том же духе.
Для Инны запретов существовало относительно меньше. Но и ей нельзя было носить короткие юбки выше колен и выходить на улицу одной, если за окном уже смеркалось. О походах в развлекательные места вроде ночных клубов упоминать не стоило вовсе. Бритый сразу начинал резко мрачнеть, свирепеть, а потом принимался жалеть самого себя. И заканчивалось это все у них жаркой ссорой.
Так что Марише совсем не хотелось оставаться под присмотром Бритого. Того и гляди, он и для нее придумает ограничения и запреты! А Мариша этого не любила. Обладая свободолюбивым нравом, она и замуж за Смайла вышла, потому что в отношении своей горячо любимой жены он всегда был полным тюфяком и никогда не мог запретить ей решительно ничего!
Оказавшись дома, Мариша была встречена жалобным мяуканьем.
– Дина! – обрадовалась Мариша, прижимая к груди пушистый комочек меха, который сам прыгнул ей на руки.
Диной звали ее домашнюю кошку, которая жила с Маришей уже так давно, что стала чем-то вроде близкой родственницы. Дина была плодом любви сибирской кошки и неизвестного папаши. Но от обоих своих родителей она явно унаследовала самые лучшие их черты. Во всяком случае, Мариша считала именно так. И горе тому несчастному, кто посмел бы усомниться в достоинствах ее домашней любимицы!
– А ты тут откуда? Тебя что же, ко мне мама привезла?
Дина в ответ коротко мяукнула, словно удивляясь тупости своей любимой хозяйки.
«Да что с тобой сегодня? – читалось на ее мордочке. – Ну не сама же я появилась в квартире! Кошки не имеют обыкновения валиться на хозяев, словно снег на голову!»
Обычно Дина жила у Мариши, но, когда приезжал