неделю и спустя годы не забывал. Раз в два месяца – обязательно. И памятник ей, своей Дане, тоже поставил он. Никого у нее больше не было. И на цветы не скупился, помня, что любила она темные, почти черные, крупные бордовые розы.
Но это все было позже.
А в ту ночь он остался и, как выяснилось, на несколько лет.
Однажды взяла его наброски – на них, конечно, была она, Дана. Это было приятно, но дело было не в этом! Он изображал ее не в привычной одежде. Например, пышного вечернего платья из зеленого шелка у нее никогда не было. И узкой, с элегантным разрезом сбоку юбки в красную клетку – тоже. Как и пальто с рыжей лисой, и плаща с огромным, словно шаль, капюшоном.
– Леша, что это? – удивилась она.
Он смутился:
– Да так, фантазирую. Ты извини!
Она рассмеялась и все поняла, словно выдохнула от радости и облегчения. Судьба ее Лешика была предрешена. Теперь нужно действовать, а это она очень любила.
Она повезла его к своей стариной знакомой – известной в высоких кругах портнихе, обшивающей знаменитых и важных людей.
Та пожилая и важная дама попросила его показать наброски.
Удивилась:
– А у вас, мальчик, легкая и умная рука! – И кивнула Дане: – Ну что ж, можно попробовать!
И взяла его, окончательно впавшего в ступор, смущенного и ошалевшего, под свой патронаж. Так он стал ее ассистентом – раскраивал ткани, делал выкройки, придумывал новые фасоны, копаясь в иностранных журналах, которых было у его патронессы в избытке. И дело пошло. Патронесса оценила его. Теперь, при его непосредственной помощи, она получала еще больше заказов и восторженных отзывов. А он стал прилично зарабатывать. Их роман с Даной продолжался. Или так – продолжались их отношения. Но теперь все немножко изменилось – теперь горела она. А он, увлеченный работой, уже немного привык. Страсть его поутихла. Ее – нет. Но, как умная женщина, она отлично понимала – скоро, совсем скоро он окончательно к ней охладеет. И нужда в ней у него отпадет. Значит, надо еще и дружить! Стать ему незаменимым и самым близким человеком, другом, соратницей.
Горько? Да. А что делать? Жизнь-то идет. Да нет, не идет – бежит! Бежит, торопится, как бурный горный ручей. И некуда деться…
Она заставила Лешика учиться. С ее помощью и связями он поступил в Текстильный институт, на вечернее, разумеется. А спустя несколько лет, набравшись опыта и получив наконец диплом, по протекции все той же портнихи, своей патронессы, он поступил в Дом моделей. В его трудовой книжке было записано: «модельер-конструктор женского платья». Там, несмотря на конкуренцию и интриги, Алексею довольно быстро удалось пробиться: он был талантлив, не конфликтен, услужлив, скромен, мил и общителен, ненавидел сплетни. Словом, его оценили по достоинству. И началась другая жизнь – показы, поездки, интервью, фото в газетах и журналах, командировки. Дружба с влиятельными людьми из совершенно, кстати, разных сфер. Личностью он стал известной – дружить с Алексеем Божко стало почти привилегией.
Пользовался ли он