это ж надо, свою золотую цепь снял, надел на Годунова и тут же сделал его боярином и управителем Российского государства! Как будто кроме Бориса некому позаботиться о государственных делах. Какой-то выскочка без роду без племени – и ему вся власть! – продолжал возмущаться Шуйский.
– Ну а что ты хотел, Иван Петрович, теперь его сестра будет царицей, а для этого конюшего будут все двери открыты.
– А это мы еще посмотрим. Эх, зря царь Федор Иванович так положился на этого цареубийцу. Он об этом еще не раз пожалеет, да только поздно будет. Ведь не зря говорят, что они с Бельским отравили Ивана Грозного.
– А говорят, удушили, – встрял в разговор боярин Мстиславский.
– Говорят-то люди разное, только я уверен, что Ивана Васильевича они действительно уходили, – продолжил Шуйский.
– Но в этом случае едва ли он будет вредить своей сестре. Какой ему резон? – сказал Головин.
– Да кто его знает, что там у него на уме?! Только я думаю, что Борис Годунов ради власти может пойти на все, – возразил Шуйский.
– Все это, бояре, разговоры и слова, да только что мы будем делать?! Как нам быть-то теперь? – разочарованно произнес Воротынский.
Надо что-то делать… – произнес Головин.
– Я думаю, что пока ничего не надо делать, а понаблюдать надобно. Жить, как прежде жили, и пока в споры и борьбу с Годуновым и его приспешниками не вступать. Ждать. А там жизнь покажет, что надо делать. Еще венчания царя на престол не было. И будьте осторожны. Годунов если заподозрит что-то, со свету сживет.
31 мая 1584 года в Успенском соборе Московского Кремля Федор Иванович короновался на царство Российское. Он блаженно улыбался. Торжественная церемония ему нравилось. Но слабому здоровьем Федору было трудно держать на голове украшенную драгоценными камнями тяжелую шапку Мономаха, да еще держать в руках тяжелую золотую державу. Обливаясь потом, Федор снял шапку Мономаха, дал подержать стоящему рядом боярину Мстиславскому, а державу – Борису Годунову.
Присутствующие на коронации бояре и дворяне это заметили, и по залу прошел возмущенный говор. Боярин Никита Романович, родной дядя царя, зашептал ему на ухо:
– Что ж ты делаешь, Федор Иванович?! Разве можно при коронации вручать шапку Мономаха и державу в чужие руки?! Это плохая примета.
– Больше не могу держать эту тяжесть. Мне стало что-то дурно, если я еще подержу, то упаду в обморок.
Но дядя царя немедленно повелел водрузить на место все царские атрибуты, затем шепнул на ухо Федору:
– Терпи, Федор Иванович, ты принимаешь на себя царство, сейчас на тебя смотрит весь православный люд.
Наконец митрополит стал читать книгу с увещеваниями царю творить в своем государстве истинное правосудие, мирно владеть венцом его предков. Затем митрополит благословил царя Федора на царствование и наложил на него крест.
Царь после краткой речи с обещаниями о своем справедливом царствовании для благоденствия народа и процветания России допустил