Пятидесяти трех лет, седой, подтянутый, с неожиданным круглым брюшком, словно под безукоризненной рубашкой пан Крашевский прятал мяч. Строгий галстук был заколот серебряной булавкой в виде леопарда.
– Садитесь, – пан Крашевский указал на кресла перед столиком с графином сока и бокалами. Хрустальный графин запотел – Элли только что принесла сок из холодильника.
Ангелика и Торвальд устроились; детектив налил ей сока.
– Что случилось? – не утерпела она, принимая бокал.
Пан Крашевский горестно вздохнул и поднял раскрытые ладони, будто сдаваясь. «Мяч» под рубашкой и галстуком колыхнулся.
– Ума не приложу, что делать. Выручайте. Нелепейшая ситуация… Даже не знаю, как объяснить…
– Кинтеро? – непонятно спросил Торвальд.
Владелец Рая удивился, но кивнул.
– Откуда вы знаете?
– Я не зря ем свой хлеб. – Детектив повел загорелыми плечами. – К тому же с этим козлом всегда хлопот по горло.
Пан Крашевский приподнял седые брови.
– С вашего позволения, Эрих: Луис Кинтеро – мой деловой партнер.
– Да в чем дело? – не выдержала Ангелика. Про Луиса Кинтеро она слышала впервые.
Пан Крашевский уселся на место и побарабанил по кошачьей голове. Фарфоровая сиамка смолчала, а дизайн-менеджеру нестерпимо захотелось мяукнуть или зашипеть вместо кошки. Она едва сдержалась.
– Луиса угораздило увлечься нашей Королевой, – наконец раскрыл тайну пан Крашевский. – Влюбился по уши. Горячая испанская кровь и все такое… вы понимаете. Но девушка на него – ноль внимания. Он и так к ней, и эдак…
– К Королеве Кошек! – возмутилась Ангелика. – Да чтоб он и близко не смел подходить! Мерзавец! Подкатывается с грязными…
– Он предложил ей руку и сердце, – перебил владелец Рая. – Но Молли его отвергла, и Луис вне себя… Я боюсь, он применит силу.
– С него станется, – подтвердил Торвальд. – Выйдет отменный скандал.
– Надо что-то делать. Решить вопрос полюбовно… Но как? – пан Крашевский беспомощно развел руками.
Ангелика взвилась, толкнув столик с бокалами и графином. Хрусталь звякнул.
– Вы с ума сошли?! Чтоб всякой швали таскать девушек в постель! Эрих! На что у нас охрана? Пусть глаз не спускают с негодяя. И сам присмотри. Морду набей, если что. Бедная Молли!
Пан Крашевский залюбовался. Ангелика была из тех редких женщин, кого гнев не уродует, а красит. Чудо как хороша – зарумянившаяся, сверкающая карими глазами, худенькая, но решительная пани. Она гневно взмахнула кулачком:
– Не позволю! Если некому защитить ее от вонючего козла, я…
– Детка, – укоризненно прервал ее дядя, – не ругайся.
– Я сама найду управу! – запальчиво выкрикнула дизайн-менеджер. Фарфоровая кошка отозвалась утробным воем; Ангелика с Торвальдом изумленно уставились на сиамку.
– Пусси не любит, когда кричат, – пояснил пан Крашевский. – У нее внутри резонатор. – Он в задумчивости