нефти. Невозможно определить, куда она смотрит, но я не такой дурак, чтобы надеяться, что она меня не видит. Она ужасна. Не уродлива, но совершенно нечеловеческое существо.
Сердце бухает в груди, голова болит невыносимо. Значит, надо лечь. Значит, мне не выбраться. Нет сил сражаться. Анна меня убьет, и я с удивлением обнаруживаю, что предпочитаю быть убитым такой, как она, в ее сотканном из крови платье. Лучше подвергнуться любым изобретенным ею мукам, чем тихо скончаться где-то в больнице только потому, что кто-то саданул меня по башке куском вагонки.
Она подплывает ближе. Глаза у меня закрываются, но я слышу шелест ее движений. Я слышу удар каждой жирной капли крови о половицы.
Открываю глаза. Она стоит надо мной – богиня смерти с черными губами и холодными руками.
– Анна. – Губы мои изгибаются в слабой улыбке.
Паря над полом, она смотрит на меня, жалкую тварь, прижавшуюся к ее стене. Хмурится. И вдруг резко вскидывает взгляд на окно у меня над головой. И дернуться не успеваю, как она выбрасывает руки вперед и разбивает стекло. Слышу, как Майк с Чейзом на пару орут мне чуть не в самое ухо. Вдалеке вопит Кармель.
Анна втащила Майка через окно в дом. Он орет и бьется словно пойманное животное, извивается в ее хватке и старается не смотреть ей в лицо. Его трепыхания ее, похоже, не волнуют. Руки ее неподвижны, будто мраморные.
– Отпусти меня! – блеет он. – Пусти, чувак, я просто пошутил! Пошутил!
Она ставит его на ноги. У него течет кровь из порезов на лице и руках. Он отступает на шаг. Анна скалится. Словно со стороны я слышу собственный голос, то ли умоляющий ее прекратить, то ли просто орущий, но у Майка на крик не остается времени. Она вонзает руки ему в грудь, разрывая кожу и мышцы. Затем раздвигает руки в стороны, словно пролезая в закрывающуюся дверь, и Майка Эндовера разрывает надвое. Обе половины падают на колени, дергаясь и извиваясь словно половинки червяка.
Чейзовы вопли доносятся издалека. Заводится машина. Я отползаю от месива, недавно бывшего Майком Эндовером, стараясь не глядеть на ту половину его тела, что все еще соединена с головой. Я не хочу знать, жив ли он еще. Не хочу знать, что он видит, как корчится вторая его половина.
Анна смотрит на труп спокойно. Прежде чем переключить внимание обратно на Майка, она долго глядит на меня. Кажется, она не замечает, когда вдруг распахивается дверь и меня, подхватив со спины, волокут за плечи наружу, прочь от крови, ступни пересчитывают ступеньки крыльца. Тот, кто меня тащил, отпускает ношу слишком резко, я снова бьюсь головой и больше ничего не вижу.
Глава 8
– Эй. Эй, чувак, ты живой?
Я знаю этот голос. Мне этот голос не нравится. Разлепляю глаза – так и есть, его рожа нависла надо мной.
– Ты заставил нас поволноваться. Наверное, не стоило давать тебе спать так долго. Наверное, надо было отвезти тебя в больницу, но мы так и не сумели придумать легенду.
– Я в норме, Томас.
Протираю глаза, затем собираю волю в кулак и принимаю сидячее положение, зная, что мир сейчас побежит