представителей германской теологии, или Роберта Крэма, если брать английских представителей. Их выводы сделаны на основе исследований, проведенных среди молодых людей, и выводы эти о том, что секуляризацию едва ли можно описывать в терминах упадка религиозности. Снижения религиозности во многих странах Европы не наблюдается. Наблюдается изменение форм идентичности, изменение традиционных форм религиозности и религиозной принадлежности.
В социальном плане под секуляризацией следует также понимать процесс отделения религии от государства. В сфере образования этот процесс, действительно, имеет место, и для некоторых стран Европы, например для Нидерландов, сегодня характерна ситуация, при которой контроль церкви над конфессиональными учебными заведениями сохраняется только формально, фактически же он переходит к государству. Однако с секуляризацией все более очевидно соседствует другой, в какой-то степени обратный процесс возрастающего внимания государства к жизни религиозных организаций и усиления интереса к контролю над сферой религиозного образования. События 11 сентября 2001 г. в США стали существенным фактором, подхлестнувшим указанные тенденции в Европе. В 2006 г. Европейская Комиссия профинансировала первое общеевропейское исследование, посвященное проблематике школьного религиозного образования (проект REDCo). В 2007 г. ОБСЕ собрала представителей 56 стран-участниц в Толедо для выработки единых европейских принципов обучения религии в публичных школах. Достойно внимания то, что принятые в Толедо рекомендации адресованы персоналу и менеджменту не только государственных, но и негосударственных (в том числе религиозных) школ, на том основании, что все эти школы получают, как правило, поддержку от государства.
Обозначенная тенденция позволяет говорить о возросшей опасности инструментализма в отношении религиозного образования, подчинения этого компонента школьного образования целям, не связанным прямо с задачей развития и усовершенствования личности учащегося, но продиктованным интересами общества и государства. Эта опасность может реализовываться в более мягкой форме, как возрастающая идеологизация и политизация религиозных вопросов и учебных тем, но может принимать и более тяжелые формы, включая злоупотребления религиозным даром учащегося в непедагогических целях. К примеру, задача укрепления культурной идентичности учащегося может быть превращена в контексте религиозного образования в орудие воспитания ксенофобии или в фактор разделения по мировоззренческому признаку, может внести в педагогический процесс тот род партийности в широком смысле, которую П. Ф. Каптерев считал самым большим злом в деле школьного воспитания.
Третье условие постмодерна, которое следует принимать в расчет, – это глобализация и связанная с ней поликультурность и поликонфессиональность современного общества. Об этом едва ли стоит много говорить. В педагогической литературе на Западе стало уже общепринятым