отмахнулся от него Астахов. – Литература должна быть живой. Знаете, я иногда чувствую какую-то сопричастность. Трудно объяснить. Но кажется порой, что оттолкнусь от земли и полечу.
– Как Гермес? – хмыкнул Кукушкин.
– Ага, как Гермес, – как-то по-мальчишески хихикнул Астахов.
– Так это корни в вас говорят, – развел руками старый профессор и добавил несколько смущенно: – Могу я полюбопытствовать: откуда у вас такая что ни на есть российская фамилия при столь, как я бы сказал, античных имени и отчестве?
– Да, корни, – задумчиво протянул Астахов, словно не расслышав вопроса своего собеседника, – по отцовской линии. Отца нет уже шесть лет. Или семь? Время быстро летит. Простите, вы насчет фамилии спрашивали? Тут темная история. Я и сам толком ничего не знаю. Фашисты, оккупация, НКВД, репрессии – там всего намешано предостаточно. Мои дед с бабкой жили в Мариуполе. И пропали без вести в войну, перед оккупацией. Греков тогда депортировали. Вывозили эшелонами в Среднюю Азию. Да только мои дед с бабкой, как я выяснил – отец-то мой во всю эту историю не очень вникал, – туда вроде и не приезжали. То есть из Мариуполя их вывезли, а в Фергану они не прибыли. Или бумаги затерялись. Да вместе с бабкой, дедкой и их дочкой – сестрой моего отца. А его самого спасло то, что мать оставила его в Мариуполе в русской семье. Он тогда младенцем был. Побоялась она везти малыша в теплушке через всю страну. А Астаховы его приютили. Отсюда и фамилия. Такие вот повороты судьбы.
– Да, всякое бывало тогда, – вздохнул Кукушкин, протирая стекла очков чистеньким платочком, что достал он из кармана.
– Вырастили, как родного сына, – продолжил Данай Эвклидович, – Николаем назвали. Он, собственно, так Николаем и звался всю жизнь. Это уж я себе отчество переправил в память о предках. Отец, повторюсь, семейными корнями не очень интересовался. Равно как и реликвией нашей семейной. Той самой античной пряжкой, о которой вам наверняка уже кто-нибудь рассказал. А отец мой – то ли не чувствовал он эту самую связь времен, то ли просто слишком поздно обо всем узнал.
Глава 3
Трудный разговор
– Сынок, зайди ко мне, – позвал седой мужчина.
Он сидел на диване в тесно заставленной комнате и вертел в руках какую-то коробочку.
– Чего, батя? – в дверях показался высокий смуглый молодой человек в футболке и полинялых тренировочных штанах.
– Поговорить надо, – словно через силу выдавливая слова, сказал мужчина.
– Батя, я на море хотел сбегать, – замотал головой молодой человек, – искупаться. Может, вечером, а?
– Вечером? – как будто даже с облегчением переспросил мужчина, но потом, вновь добавив нажим в голос, продолжил: – Нет, Коля, море от тебя никуда не денется. А я этот разговор давно откладывал. Удели уж мне немного времени.
– Да уж уделю, – добродушно фыркнул молодой человек, зайдя в комнату и присев рядом с отцом на диване. – Что случилось?
– Вот,