не ответил. Он осторожно, боясь сломать, поднял люк, закрывающий проход вниз, и опустил голову в образовавшуюся дыру. Внизу пахло землей и гнилью.
– Тут не глубоко совсем, – уведомил он Алису, – И лестница есть. Я полез.
Включив фонарик на телефоне, он в несколько движений спустился вниз и услышал, как ступени лестницы скрипнули под ногами Алисы.
– Ничего здесь нет, пусто – расстроилась она, осмотрев освещенное фонариком помещение, – А, нет! Смотри, в углу шкатулка.
Кроме старой деревянной шкатулки, облепленной ветхой паутиной, и двух посеревших от времени табуретов, на одном из которых и стояла шкатулка, в подземной комнате с земляными стенами, полом и потолком, который подпирали толстые бревна, Дима больше ничего не обнаружил. Он подошел к шкатулке, сдул с нее паутину и взял странную коробочку в руки. Открыв ее, он увидел три прикрепленных к одной цепочке жетона армии США. Первый жетон принадлежал некому Джону Миллеру, другие два – Стивену Макбрайду и Джасперу Хиллу.
– Интересно, зачем они старику? – задумался Дима.
– Что там? – заинтересовавшись, спросила Алиса, – Жетоны? Американские? Если мне память не изменяет, такие были у солдат во Вьетнаме.
– А они, случайно, не всегда одинаково выглядели?
– Точно не знаю, – Алиса замялась, – Но я фильм недавно про Вьетнам смотрела. Там у солдат жетоны такие же были.
– Значит, из Вьетнама? Хм… Николай Федорович говорил, что в Афганистане воевал. Странно.
– То есть, ответов ты не нашел, а вопросов только прибавилось?
– Да, наверно.
– И что теперь?
– Пойдем обратно, – Дима поник головой, – Дом мы весь обыскали, сарай пуст был, а здесь только эта шкатулка. Возьму ее с собой, пожалуй, раз старику она больше не нужна.
Обрадовавшись такому решению, Алиса кивнула и, торопясь как можно скорее выйти из затхлого подвала, вылезла на поверхность. Дима, осмотрев все еще раз, последовал за ней.
В его голове не укладывалось, как хозяйство Николая Федоровича могло так быстро обветшать спустя всего несколько дней после его отъезда, будто не дни миновали, а долгие годы. Было всего одно единственное разумное объяснение этому: старика никогда не существовало, и разговор с ним Диме привиделся. Но жители деревни, говорившие о нем, как о своем соседе, не давали юноше думать так. Их слова о его сумасшествии и роскошном цветочном саду, за которым он ухаживал, перекрывали мысли о том, что Николая Федоровича не существовало в этом мире. «Может, я просто их не так понял? – поднимаясь по лестнице наверх, думал Дима, – Нет, они говорили о нем в настоящем времени». Такие мысли не могли оставить сознание в покое, и Дима решил пока не думать об этом. В последнее время вокруг случалось много всего фантастического, и мгновенному старению вещей удивляться не стоило. Дима твердо сказал себе это, но согласиться с самим с собой не сумел. Ему обязательно, несмотря на различные смутные решения проблемы,