в кровати и глядя в темноту, Митя ясно понимал, что ему это только казалось. Он мучительно пытался разобраться, что же произошло. Несмотря на поздний час, ни одного из трёх его соседей по коттеджу, ещё не было, никто ему не мешал.
Он вспомнил, как в середине июля на 3-ю смену приехала Светка. Они не виделись полтора месяца и первую же ночь провели вместе, а уже на другой день он заметил на её лице новое выражение: взгляд стал длинным, убегающим, а в уголках губ затаилась улыбка, словно она постоянно ожидала чего-то приятного. Это делало её еще привлекательнее, ей бросали вслед многозначительные взгляды, и Мите это льстило.
Днём он Светку почти не видел, и чем она занимается до вечера, понятия не имел. Однажды ему показалось, что от неё пахнет сигаретами, но она объяснила, что курили девочки в её комнате. Это вполне могло быть правдой, девочки в лагере курили через одну. Стала чуть больше краситься, но он не придал этому особого значения. Ничего другого Митя припомнить не мог. Светка была, как всегда немногословна, ласкова и покладиста. Что же произошло?
Больше всего, конечно, страдало самолюбие. Митя не считал себя красавцем, но прекрасно знал, что в лагере найдется не одна девушка, которая ни в чём ему не откажет, дай он только понять, что свободен. У него было открытое лицо, широкие плечи, и если особого обаяния он не имел, то впечатление силы и надежности производил вполне.
Ему вспомнился эпизод, который произошёл в самом начале его пребывания в лагере, сразу после приезда. После торжественного открытия, концерта и вечера знакомств, далеко за полночь, в немногочисленной компании он оказался на берегу моря. Было темно и весело. Вначале обменивались впечатлениями о концерте, потом говорили об учёбе, шутили, состязались в остроумии. Помянули Феллини, Тарковского… Потом кто-то рассказал анекдот…
После этого всё изменилось, словно кто-то подал сигнал. Анекдоты стали рассказывать по очереди, и с каждым новым они становились все сомнительнее и сомнительнее. Когда осторожно прозвучало первое неприличное слово, девочки смущенно захихикали, но ни одна не ушла. После этого приличных анекдотов уже не было, пошла откровенная похабщина. Митя не верил своим ушам… Всего час назад все собравшиеся на берегу были сплошь приличные молодые люди, будущие инженеры. У них были умные лица, они читали книги, ходили в театры и музеи. Он вспомнил, как одна из девочек, с золотым ободком в чёрных блестящих волосах, на концерте играла на скрипке, она так и пришла на берег моря с футляром. Теперь и она тоже слушала анекдоты и смеялась. В темноте, не видя лиц друг друга, мальчики и девочки легко отбросили условности и перестали быть такими, какими их хотели видеть родители и преподаватели, какими они сами хотели казаться при других обстоятельствах, и превратились в грязных поросят. Наверное, им казалось что это весело и по-своему романтично. Наверное, они казались сами себе взрослыми и независимыми. Отчасти это была игра и бравада, но Митя чувствовал – они и в самом деле были готовы к тому мерзкому, что составляло суть анекдотов,