предоставьте и нам, а то ленд-лиз перекроем!» И что тогда? Я уже беспокоюсь, что бритты думают – они ж тоже не слепые и глухие! А давать им хоть что-то, зная о будущей «холодной войне» – хрен вам!
– Так не узнают, – ответил Григорич. – В сводке Совиформбюро было уже – подводная лодка К-25 Северного флота потопила броненосец «Лютцов» и крейсер «Кельн», флотская авиация нанесла удар по Киркенесу… Я сначала обиделся даже, что наши победы кому-то присудили, так Саныч меня просветил: не было у нас в войну такой лодки К-25. Выходит, это нас так обозвали, чтоб не выплыло. Тоже, значит, думают о том же?
– Ага! – усмехнулся я. – Вот будет номер, если их атташе или журналюги захотят на эту геройскую лодку взглянуть? Или наши тогда додумаются на другой лодке «тип К» этот номер нарисовать и экипаж проинструктировать говорить что надо?
– А все ж жаль, – заметил Григорич. – В эфир передать, это ж у фрицев такое начнется… Особенно после того, как их корабли и лодки станут просто исчезать бесследно. Да все их кригсмарине по-пластунски ползать станет, боясь голову поднять. Прямо по «Лю Тао».
– А это что такое?
– А разве вам, Михаил Петрович, Саныч книжку эту еще не предлагал прочесть? Это трактат такой китайский, двух- или даже трехтысячелетней давности, из серии «Искусство войны». Он считался настолько секретным, что хранение и прочтение его лицом, не принадлежащим к правящей династии, считалось государственной изменой, попыткой захвата власти и влекло немедленное усекновение головы. Поскольку воевали древние китайцы в основном друг с другом – то еще там было подробно описано, как свергать правителя и самому усидеть. В общем, китайский дедушка Ленин, но читать любопытно даже сейчас.
– Спасибо, что напомнил – мне как раз к Санычу нужно, книжку вернуть.
Санычева библиотека, в свете наших обстоятельств, стала у экипажа очень популярной. Все хотели узнать, в какое время мы попали и что там, собственно, происходит. Петрович даже выступал в столовой: «Народ, книг не зачитывать, страниц не пачкать – помните, что они не вам одним нужны. А ты, Сан Саныч, хоть тетрадь заведи – записывай, что выдал и кому».
Мною это приветствовалось как занятие полезное и занимающее у людей время, свободное от вахты. Сам я излишним временем не располагал, предпочитая спрашивать у Саныча уже готовый «экстракт» – что, где, когда. Но вот сейчас я нес возвращать ему книжку про тот самый бой «Сибирякова» с «Шеером» с укоренившейся в душе решимостью сейчас этого категорически не допустить.
У Саныча сидел Сирый. Кап-два Сирый Сергей Николаевич, наш командир БЧ-5. Я не упомянул его в своем повествовании раньше, потому что был он личностью абсолютно не героической. Причем – в хорошем смысле. Ведь что такое подвиг – это когда что-то пошло не так, и кому-то надо на амбразуру, чтоб выправить дело. А в идеале, конечно недостижимом, но к которому нужно стремиться – все должно быть предусмотрено, учтено, включено в планы и делаться без всякого геройства.
У