явление “человек умирает”, которое все расшатывает и от которого все распадается».)
93
См. также у Кафки: «Наше спасение в смерти, но не в этой» [Kafka, 1992, S. 92]. О созвучности идей Толстого и Кафки относительно смерти и о человеческом сообществе см.: [Brod, 1948].
94
См.: «Смерть Ивана Ильича» [Толстой, т. 26, 1936, с. 81].
95
См.: «Смерть Ивана Ильича» [Там же, с. 69].
96
См.: «Прошедшая история жизни Ивана Ильича была самая простая и обыкновенная и самая ужасная» [Там же, с. 68], то есть ужасная в своей обыкновенности.
97
Если у Хайдеггера практика отчуждения является основой озаботившегося бытия-в-мире, то для Толстого это – грех и источник страдания, от которых можно и нужно избавиться (Толстому свойственно в этом вопросе придерживаться эпикурейского идеала атараксии). Усредненное (размноженное) существование представителей высших классов разнится от коллективного существования крестьянства, бессмертного, ибо носителем бытия является коллективный субъект.
98
См.: «Альберт» [Толстой, т. 5, 1935, с. 27-52].
99
См.: «Анна Каренина» [Толстой, т. 19, 1935, с. 261-263].
100
Сходное определение искусства находим в работе Хайдеггера «Исток художественного творения», написанной в 1935 г.: «Художественное творение раскрывает присущим ему способом бытие сущего. В творении совершается это раскрытие-обнаружение, то есть истина сущего» (цит. по: [Захарова, 2008]). Таким образом, можно сопоставить представление об истине как о «не-сокрытости» (греч. aXpOsia) с толстовской интерпретацией смысла искусства.
101
См.: «Конец века» [Толстой, т. 36, 1936, с. 266].
102
См.: «Что такое искусство?» [Толстой, т. 30, 1951, с. 169].
103
См.: «Что такое искусство?» [Там же, с. 169].
104
См.: «Что такое искусство?» [Там же, с. 31].
105
См.: «Что такое искусство?» [Там же, с. 83].
106
См. подробнее: [Jurgenson, 2013].
107
См.: «Смерть Ивана Ильича» [Толстой, т. 26, 1936, с. 79].
108
Герои произведений Толстого, ничего не желающие знать о смерти и пребывающие в имманентности, Толстым отлучены от экзистенции: они лишены объемности, остаются плоскими, не развиваются в ходе повествования. Им же отказано в пользовании оптическим прибором остранения. Такова «правильная» Вера в романе «Война и мир». Все ее высказывания смущают окружающих, ибо в них звучит пустота, двадцатью годами позже поглотившая Ивана Ильича. Единственный – собирательный – образ, от которого не требуется прохождения через страдания для признания своей бренности, а также и остраненного взгляда, – крестьянин: он свободен от противоречия между имманентным и трансцендентным.
109
Если за время болезни Иван Ильич осознает свое положение «обвиняемого», судимого и казнимого, меняясь местами с теми, кого судил раньше, то сам автор занимает позицию высшего судьи, то есть заполняет пустоту, заменяющую Ивану Ильичу Бога. Толстой предваряет Кафку в своем отношении к суду, но при этом занимает божественную позицию, которая окажется невозможна для автора «Процесса».
110
См.: