раздавливают гениталии. А ты все водишь пером, водишь, водишь…
– Ну, вот и все…
– Готовы? А вот и коньяк!
Гарсон наливает коньяк в бокалы.
– За что пьем? – спрашивает Никифоров.
– За знакомство. Включайте свою машинерию – я расскажу вам о том, как впервые встретился с вашим вождем. Это случилось как раз по дороге из Канн в Париж. Я ехал один. Мы с Маргарит не очень хорошо поговорили после той безумной ночи. Она осталась в отеле, а я направился в Париж, чтобы оттуда добраться до Москвы. Семья ждала меня в Феодосии, у нас был там большой дом. Думаю, маман не хотела ехать на Лазурный берег именно из-за Маргарит. Не хотела, чтобы я проводил с ней время. А здоровье моего младшего брата нуждалось в морском климате и Крым оказался именно тем, что нужно. Вот в поезде, идущем в Париж, я и познакомился с господином Ульяновым…
Ноябрь 1911 года. Поезд Канн – Париж. Ночь
Проводник заискивающе вежлив.
– Прошу прощения, господин Терещенко. Всего лишь час, и ваше купе будет готово…
– Конечно, – равнодушно отвечает Терещенко. – Я подожду. Все равно другого варианта нет…
– К моему глубокому сожалению, – выдыхает проводник. – Еще раз простите. Вот ваше купе на это время.
– Хорошо.
Купе второго класса – это не предел мечтаний, но когда прибываешь на вокзал за полторы минуты до отправления, сложно рассчитывать, что все сразу сложится, как ты хотел.
– Здравствуйте, господа и дамы.
Терещенко снимает пальто.
Кроме него, в купе едет мужчина средних лет, лысоватый, с усами и бородкой клинышком. В лице его есть что-то азиатское – то ли в прищуренных глазах, то ли в выступающих скулах. Одет неброско, по европейской моде. Рядом с ним дремлет женщина с симпатичными, но несколько тяжеловатыми чертами, волосы скручены в тяжелый узел на затылке.
Терещенко садится на свое место у окна. Горящий ночник позволяет ему читать. Он просматривает книгу, а его сосед по купе, которому тоже не спится, приглядывается к обложке.
– Кропоткин, – говорит он, наконец, по-русски слегка картавя. – «Великая французская революция». Достойное чтение! Я сначала не признал в вас земляка.
Михаил поднимает на него глаза.
– Так вы русский?
– А что? Незаметно?
– Пожалуй, нет. Когда мы здоровались, услышал небольшой акцент, но думал, что вы немец или австриец…
– Мы действительно долго прожили в Германии… – собеседник протягивает Михаилу руку для пожатия. – Ульянов, Владимир Ильич.
– Михаил Иванович Терещенко.
– Рад знакомству.
– Ваша супруга? – спрашивает Терещенко, указывая подбородком на спящую женщину. – Мы ей не помешаем?
– Ну что вы! Надежда Константиновна устала и, слава Богу, обладает здоровым сном праведного человека. – Ульянов улыбается. – Я представлю вас, как только она проснется. Простите, что отвлек вас от чтения разговором. Это ваша книга заставила меня побеспокоить попутчика. Ну и как? Вам нравится?
– Увлекательное чтение. Я с удовольствием читаю