теперь видела своего ночного кавалера рядом. Наклоняя голову то вправо, то влево, улыбалась и думала:
− Вот хорошо, братец, что я тебя вижу так часто теперь – хотя бы ради этого стоило тебя к себе пригласить.
И тихонечко посмеивалась в платочек, лукаво оглядывая молодца. И хотелось что-то для него сделать, чтобы и не переборщить с вниманием и отметить по-царски.
Вечером распорядилась:
– Пошлите вина гвардейцам от меня, да передай поручику Резанову, − пусть угостятся.
Вечером, получив вино от императрицы, гвардейцы сидели за столом и разлив вино в бокалы пили за здравие Екатерины стоя.
Потом добавили еще вина, и изрядно раскрепостившись, подпоручик Еланской спросил бестактно Николая Резанова о его ночной миссии:
– А скажите, поручик, а мягка ли кровать у Екатерины, хорошо ли почивает наша матушка-императрица?
Николай ответил на бестактность сослуживца резко: оборвал его и потребовал объяснений, назвав, дураком беспросветным, а его поступок подлостью. Подпоручик побагровел, но смолчал и насупившись удалился, а на утро прислал Резанову записку со словами, что если ему угодно, то по возвращении из похода он готов ответить за свои слова, о которых он, право, сожалеет, на дуэли. Николай простил поручика, благоразумно решив, что теперь это все некстати совершенно сейчас, а уж через полгода по возвращении в столицу будет и вовсе ни к чему.
Служба гвардейская продолжалась, вся процессия во главе с Екатериною была уже на подходе к Киеву. Николай Резанов периодически исчезал на всю ночь и все, понимая причину такого его поведения, помалкивали и относились к нему все более внимательно и уважительно.
Одной из ярких примет поездки императрицы по городам российским было придуманное самой Екатериной мероприятие, которое позволяло бы показать её щедрость и богатство управляемого ею государства.
По приказу императрицы казначей выдавал перед въездом в каждый следующий город несколько сотен или даже тысяч золотых рублей и полтин, которые переодетые в гражданское гвардейцы щедро кидали в толпу.
Это было поначалу столь неожиданно, что народ столбенел, задирал головы и следил за полетом сверкающих на солнце монет.
Гвардейцы, старательно подбрасывая монеты вверх над головами встречающих, с любопытством наблюдали как монеты сверкая падали на толпу, ударяя мечущихся людей по головам и спинам. Люди метались под золотым дождем, хватали монеты на лету, алчно сверкая глазами, вступали в свару за обладание того или иного рубля, упавшего рядом. Затем с дикостью кидались собирать упавшие сверкающие золотом рубли, раскапывая снег голыми руками, выискивали дорогие кругляши, толкали в карманы, в шапки вместе со снегом и снова рылись в снегу, извлекая на свет монеты или замерзший помет.
Рубли и полтинники в большом числе терялись в снегу, но эффект был громким – все славили Екатерину и были ужасно довольны.
С каждым новым городом, число встречающих росло, так как слух о невиданной щедрости распространялся быстрее императорской