трогая рукой кожаную обивку. – Мягко. Откуда всё это, Пахом Ильич?
– Лавки короткие – это Тимофей сделал, а ветродуй с юга привёз. – Ильич подошёл к шкафчику, достал запечатанную сургучом глиняную амфору с греческими рисунками и пару бокалов на тонкой ножке.
– Рассказывала мне Аниська, что много чудес у тебя дома, да все не верилось.
– Это всё мелочи, так сказать, антураж. Давай выпьем, ты ж поговорить со мной приехал, а девочки сами разберутся. – Пахом сковырнул сургуч и ловко вкрутил штопор в пробку.
– Да уж, эти разберутся. Палец в рот не клади, по локоть откусят. – Боярин повел носом, пытаясь уловить аромат вина, заполнявшего комнату.
– Слушаю тебя, Сбыслав Якунович, – указывая рукой, мол, располагайся, Ильич уселся в кресло и пригубил тёмно-бордовое вино, наблюдая за гостем, который повторил действие за хозяином дома.
Ещё год назад Пахом и подумать не смел бы, что такой уважаемый человек окажется у него в гостях. Да что там в гостях, встреться они на улице, так и разговора бы даже не случилось. И дело вовсе не в деньгах, мало ли у кого их сколько? Просто до этого момента их интересы никогда не лежали в одной плоскости хитросплетённой системы координат сословных отношений. И когда пришло время, Пахом Ильич со всей остротой почувствовал, как оказался не только среди новых игроков, а и на новом для себя поле. Одно его успокаивало, что правила игры практически не поменялись. Безусловно, они стали чуточку жестче, и соперники круче, но всё остальное, сугубо хищническое, оставалось прежним.
– Божественный нектар, в жизнь не пивал ничего лучше. – Сбыслав не выдержал, осушил бокал до дна, перевернул, показывая, что не осталось ни капли. – Слышал я, что история с озимой рожью не совсем то, что затеял ты делать, Пахом Ильич.
– Допустим. А тебе-то какое дело?
– Ты, Пахом Ильич, не зарывайся. Если один раз поймал удачу за хвост, то задумайся, может, кто-то тебе это позволил сделать?
– Отчего ж, задумывался я над этим. И знаешь, к какому выводу пришёл? – Купец сделал ещё один глоток и достал из кармана кителя блокнот с карандашом. – Что некто иной, кроме меня, эту удачу бы не отхватил. А насчёт того, что кто-то позволил, так отвечу прямо – многие не позволяли. Только где они? Кого уж нет, а кто уже далече. Ты не подумай, что силой я своей кичусь перед тобой, вовсе нет. Верю я всей душой в свои начинания, а с такой поддержкой мне сам чёрт не страшен. Однако что-то плохой я хозяин.
Бокал гостя вновь наполнился до краёв. Однако в этот раз он залпом не пил и повёл свой разговор о пустяках, стараясь косвенными вопросами выудить хоть частичку полезной для себя информации. Вот только Пахом хоть и искренне отвечал, но ничего лишнего не сообщил, а под конец их задушевного разговора нить беседы и вовсе ускользнула от боярина. Коварная штука вино, особенно когда такое вкусное, как бастардо. Вскоре разговор перетёк о воинской справе, а затем и доблести.
– Тридцать семь человек у меня да с полсотни лошадей,