ты здрав будь, Клем! Вижу, гружёным вернулся. Кто с тобой?
Из-за дерева выходит мужичок. Мне по плечо, Клему по нос. Зелёный плащ с капюшоном расшит жёлтыми и коричневыми узорами. Такой вот камуфляж. Глаза цепко впились в меня, сканируют.
– Родич мой дальний. С севера. Вот, случайно встретил, да шкуру он мне спас. На бродяг свежих нарвались, думал, отбегался Клем по скверне. А тут Андр. Да с артефактом диковинным. Не смотри так, он наше наречье с трудом понимает. Как говорит – умора просто. Но в драке горазд. Да ты и сам видишь, какая стать. Наша порода.
– А где доспехи его? И одежда почему такая?
– Так Андр больше на свою силу и ловкость рассчитывает. Да и с железом и топливом у них совсем беда! А на такого сколько железа надо? Вот и пришёл у меня кузнечному мастерству подучиться.
– Понятно. Смотрителю доложись, – кивнул лесник.
– Само собой!
– Что необычного видел?
– В Трезубце останавливались – чисто. Следы отряда видел. Вроде разумные.
– Где?
– Недалеко. Там, – кузнец махнул в ту сторону, откуда мы пришли. – След с запада на восток. Про бродяг уже говорил.
– Где ты бродяг повстречал?
– Недалеко от Зелёной башни.
– Ты совсем рехнулся, Клем!
– Проскочу, думал, по-тихому.
– Свежие, говоришь?
– Даже не воняли.
– Сколько?
– Семь. Всех разобрали. Вот, головы везу, на упокоение.
– Клем, хватит скверну в град тащить!
– Так люди же! Упокоить надо. Чистильщик всё по чести сделает.
– Погубили себя смертники – туда им и дорога, не надо в скверные места лезть. Ещё семеро недоумков!
– Росток, пойдём мы. Устали с дороги. Да, порубки не видели. Следов добычи зверя – тоже. Вообще странно – тварей мало. Не то что не видели, даже не слышали. К чему бы это?
– Не слышали? Пойду, тоже посмотрю. С одной стороны, нет тварей, оно и легче. Но твари – они те ещё чу́йки от рождения. Как бы от ещё большей беды не ушли.
Кузнец с сыном переглянулись. Горн тронул лошадку.
– Мы смотрителю доложим. Росток, ты бы один не ходил.
– Ага, поучи Ростика по скверне ходить, кузнец!
Распрощались. Шли молча. Я обдумывал полученную информацию, недомолвки и иносказания.
Места пошли настолько обжитые, что нам суждена была ещё одна встреча.
– Выходи, Пятый, Росток уже далеко. И шёл он на север, – сообщил деревьям Горн.
Пыхтя, вышел мальчишка. Младшего школьного возраста. Волок он сухую ветку валежника, в которую были хитро вплетены другие ветки. Получилась волокуша.
– Мать у него совсем занемогла. А старшие дети мать обижают – не знаются. А малец разве прокормит? – пояснил мне Горн, когда я перехватил волокушу у парня и потащил за собой. Как мальчишка собирался это тащить? В волокуше веса как бы не больше, чем в этом доходяге. Мальчишка ничего не сказал. Сказали его глаза. Поблагодарили.
– Тебя так и зовут