себе на колени, долго и нежно целовал.
– Ладно, уж, а то останешься лохматым. Как завтра пойдешь в службу? – и она принялась щелкать над моими вихрами ножницами. Через пятнадцать минут клиент был острижен и, включив теплую воду, смывал с себя волосы. Инночка была рядом, помогала смывать невидимые волосинки и в промежутках награждала меня поцелуями.
– Всё. Иди в постель, я сейчас, – выпроводила она меня из ванной.
Ничего не может быть лучше моей постели, застеленной и выглаженной любимыми руками. Каждой клеточкой кожи я чувствовал её. Её жёсткость и мягкость придавали мне силы, будили моё воображение. Мягкие тона стен спальни и мебели призывали к покою и святости семейного ложа. Я лежал, закрыв глаза, и улыбка бродила по моему лицу. Нет ничего лучше дома, где тебя любят и ждут. Пусть будет в моём доме всегда любовь и покой. А я уж постараюсь для этого сделать всё возможное.
В ванной стих шум воды, неслышно открылась дверь и появилась прекрасная, как молочное облако, моя женушка. Расчесала волосы и затихла, обвив меня всего своими нежными руками.
– А теперь ты дома? – услышал я еле слышный шепот.
– Да, моя милая, – и, приподнявшись, посмотрел в её огромные глаза, ощущая непреодолимую тягу к этому, любимому мною, существу.
Уже много позже, ещё раз заглянув в её глаза, я увидел в них полные озёра. Слёзы.
– Ты что, плачешь?
– Да.
– Что с тобой?
– Не обращай внимания. Мне очень хорошо.
И прикоснувшись губами к краешкам этих дивных глаз, я пил эти слёзы, а ручейки, оставившие свои следы на её нежных щеках, осушал своим горячим дыханием. Глазки закрылись, дыхание выровнялось, и моя любовь лежала у меня на плече, мирно убаюканная моей нежностью. Ночь шла своим чередом. За окном проезжали одинокие машины, изредка освещая потолок своими фарами. А я боялся пошевелиться, потому что на моём плече лежало сокровище, которое мне очень не хотелось расплескать.
Ужасающий вой вывел меня из дрёмы. Мяу-у-у-у-у. Инночка вздрогнула, перевернулась на свою подушку и проговорила сонным голосом:
– Не обращай внимания. Это Эмка уже второй день орёт, просится до Мармика. Спи.
– Ладно, завтра схожу к Людке и отнесу его, пробормотал я сквозь сон, – Спи, спи.
Мармик-Мармелад, здоровенный, белый котяра с разными глазами, был нашим постоянным клиентом.
– Заодно повидаюсь с Вовкой, – уже во сне подумал я и провалился…
Ох, эти будильники, никогда не дают поспать. Я-то на судне подскакиваю сразу, от любого изменения шума. Всегда готов влететь в штаны, тапки и мчаться в машину на устранение неисправности. За двадцать с лишним лет уже по-другому не получается.
А Инночка нежится. Нажав кнопку будильника, хоть он и говорил он скромно «ку-ку», я сразу проснулся. Отодвинул его подальше и попытался встать.
Опять затекла левая рука, пальцы почти не ощущались. Я её размял, ещё раз с удовольствием отметил, что мазуты в порах ладоней нет. Мозоли хоть и остались, но были мягкими. Я осторожно погладил