кровь черных драконов, она дает мне силу магии драконов. Получается, что магия драконов одновременно и моя и не моя. Я их слышу, могу с ними разговаривать, я могу искажать пространство, могу ковыряться в чужой черепушке, я долбанный сильнейший маг не-дракон этого мира. Я даже сильнее большинства драконов, за исключением красных и черных. Вот посмотри, это доказательство – Архахаар снял с левой руки свой браслет и положил на стол – не бойся, они не кусаются.
Кельвирея взяла браслет в руки и оглядела. Простой металлический браслет с искусно сделанной застежкой, серебристый круг с выступом, по кругу, под стеклом были нанесены какие-то символы, а ближе к центру была изображена красная звезда. Так же имелись три неподвижные стрелки.
– Очень тонкая работа – так оценила Кельвирея этот непонятный браслет.
– Это часы. Механический прибор, показывающий время. У вас здесь его не очень точно измеряют, так, рассвет, закат, полдень. На Земле же научились измерять время очень точно. Стрелки вращаются, одна быстро, другая медленнее, вращение третьей вообще не заметно. Эти командирские часы мне подарил отец в честь окончания начальной школы. А вскоре его не стало, несчастный случай, как нам сказали. Часы я носил постоянно. В память об отце. Как говорят драконы, часы это единственное, что на мне было, когда я здесь появился. Без одежды, документов, мобильника, зато с командирскими часиками. Время, которое показывают эти часы, так же имеет определенный смысл. Одиннадцать часов, пятьдесят минут и тридцать четыре секунды. Это время моей смерти. Часы остановились в тот момент, когда я умер там, на Земле… дома. Кстати, картины, которые ты видела, на них Земля и звездная карта тоже с Землей связана. Лучшие эльфийские художники рисовали по моим мыслеобразам.
– Так ты счастливчик. Обманул смерть, получил такие силы…
– Я? Да будь оно все проклято, пусть катятся эти чешуйчатые под хвост гырского бога! Зажигалки-экспериментаторы, чтоб им есть один кошерный свинья! Знаешь, что сделали эти недоученные реаниматологи? Они частично стерли мою память. Из своей земной жизни я не помню ни лиц, ни имен. Вообще. Даже своего имени не помню. Архахаар это имя этого мира, это искаженное слово одного мертвого языка, означающее «голос». Кличка собачья, а не имя. Мне часто снится один и тот же кошмар – вокруг меня молча стоят безликие люди. Я знаю, что это мои близкие и родные. Я просыпаюсь от своих криков. О моих кошмарах знают только Криллах, который не дает моим крикам звучать в гостевом крыле, да Эллениэль, снабжающая меня эльфийским дурманом. Хочешь выспаться – хлопни пару бутылок перед сном, чтоб его. Ты вообще представляешь, что такое четверть столетия кошмаров? Я плод эксперимента. Не человек, не дракон, так, серединка на половинку. Я пленник чужой крови, текущей в моем теле. Эта тушка лишена одной маленькой человеческой радости – она не может расчихаться и сдохнуть. Когда тебя спасал, вазу разбил из радужного кровопивца, не сдох, хотя пришлось зашивать. Я даже не знаю, что со мной будет, когда этот мир погибнет и распадется.