двора и что вы сыграли ему на руку, приняв это? Вот так соглашение!
– В соответствии с условиями помолвки король имеет право распоряжаться вашим двором по своему усмотрению, – невозмутимо ответствовал доктор де Пуэбла.
– Но не к моему бесчестью! – взвилась Екатерина. – Я напишу своему отцу-королю и все расскажу ему!
Перо запорхало над пергаментом. Невзирая на изнеможение, она должна отправить письмо.
Умоляю Ваше Величество вспомнить, что я Ваша дочь! Доктор де Пуэбла доставил мне столько неприятностей, что я почти лишилась здоровья. Два месяца меня терзали жестокие приступы малярии, из-за чего я вскоре умру.
Она почти верила в это. Разве сможет ее отец отмахнуться от такой отчаянной мольбы?
Она побуждала его прислать золото вместо посуды и драгоценностей, не смея упомянуть о том, что была вынуждена взять из запасов еще несколько вещей, которые были отданы в залог и не выкуплены. Если в ее сундуках появятся золотые монеты, король Англии будет доволен, и все снова станет хорошо. «Я пропаду, если не получу поддержку из Испании», – написала она.
Ответа не последовало. Складывалось ощущение, что отец бросил ее. Одиночество и отчаяние вынудили ее сказать большинству слуг, что их самоотверженность оказалась напрасной и они должны возвратиться в Испанию. Ей отвратительно было делать это, горько видеть разочарование на их лицах, грустно прощаться. Она обманула их надежды, но не по своей вине – как могла постаралась объяснить им принцесса.
Франсиска де Касерес оказалась среди тех, кому предстояло остаться. Как и предчувствовала Екатерина, девушка стала возражать.
– Ваше высочество знает, как я хотела уехать домой! – Болезненное, оливкового цвета лицо Франсиски выражало протест.
– Франсиска, я должна учитывать желания ваших родителей, к тому же мне все равно необходима помощь молодых девушек из хороших семей, таких как вы, – объяснила Екатерина.
– Ваше высочество, а вы зачем здесь остаетесь?! – выпалила Франсиска. – Тут нас не ждет ничего, кроме нужды и унижения!
– Идите в свою комнату, – холодно сказала Екатерина. – Вам не пристало диктовать условия королю. Когда будете готовы выказать надлежащее смирение, можете вернуться.
Франсиска со слезами на глазах рухнула на колени и просила прощения. Конечно, она искренне хотела вернуться домой. И кто мог ее винить за это? Но если уж сама Екатерина терпела нужду и лишения и то же самое, не жалуясь, делали другие, значит и Франсиска должна справляться.
Со своей сильно урезанной свитой Екатерина, повинуясь приказанию короля, прибыла ко двору, где ей отвели помещение в отдалении от королевских покоев. Тут было всего четыре помещения, включая ее личную комнату и спальню, в них-то и должны были как-то втиснуться сама принцесса и оставшиеся при ней слуги. Окна с ромбовидными стеклами выходили в узкий двор, гобелены на стенах висели такие старые и выцветшие, что едва удавалось разобрать рисунок. Трава на полу была вся истоптана и давно требовала