хотя сумела удержать на лице улыбку. Перед ней стоял мальчик с портрета – немного повзрослевший и все-таки другой. Принц Артур был высок и рыжеволос, как и его отец, к тому же источал уверенность в себе, свойственную рожденным на троне, однако плотная дорожная одежда не могла скрыть хрупкость его членов. Платье висело на нем. Даже при свечах инфанта заметила, что на бледных щеках юноши вместо румянца горят лихорадочные красные пятна.
Каталина вновь преклонила колена. Артур неуверенно улыбнулся ей, учтиво поклонился и поднял ее. Руки у него оказались холоднее, чем у нее. Потом он наклонился и быстро коснулся губами губ своей невесты, точно так же, как у нее на глазах делали люди в Плимуте. Ей тогда объяснили, что в Англии так принято. Каталина не смела взглянуть на донью Эльвиру.
Артур на латыни спросил ее, хорошо ли прошла поездка. Голос его звучал звонко и мелодично. Она заверила принца на том же языке, что все сложилось как нельзя лучше.
– Повсюду в Англии меня принимали очень тепло.
– Я слышал, ваше высочество чудом избежали кораблекрушения, – заметил Артур. – Мы все очень тревожились и испытали облегчение, получив известие, что вы счастливо добрались до берега.
– Это было страшное испытание, – призналась Каталина, ища в его лице хоть искру тепла, какой-нибудь намек на то, что он находит ее привлекательной.
– Но теперь вы здесь.
Они неловко улыбнулись друг другу. Надо было сказать что-нибудь еще, но тут король пришел к ним на помощь и позвал всех выпить вина, чтобы отпраздновать эту счастливую встречу и обсудить пышные свадебные торжества, которые он планировал устроить.
Артур говорил мало. Вежливо поинтересовался, удобно ли она устроилась и что думает об английской пище, произнес еще несколько любезностей в том же духе. Каталину расстроила его сдержанность. По сравнению с сердечным приемом, оказанным королем Генрихом, супруг отнесся к ее появлению довольно прохладно. Она подумала о письмах, которые он присылал, полных томительного ожидания встречи. Да он ли их сочинял? Или она разочаровала его? Она не чувствовала в Артуре никакого пыла, ни единого признака страсти, какую ее брат Хуан питал к своей невесте. Зато она заметила в принце то, что у Хуана обнаружили слишком поздно, – признаки слабого здоровья. Ее супруг выглядел неважно, она даже испугалась, не страдает ли он какой-нибудь страшной болезнью. Тем не менее этого молодого человека она была обязана полюбить как своего мужа. Мать сказала Каталине, что от нее самой зависит, покорит ли она его сердце.
– Вы, наверное, утомились, пока добирались сюда, сударь, – сказала она, подумав, что латынь звучит слишком напыщенно, и решив как можно скорее выучить английский. – Здесь холодно, и земля, должно быть, застыла, так что трудно скакать на лошади.
– Я промерз до костей, ваше высочество, – признался Артур. – Думаю, после Испании Англия кажется вам очень холодной страной.
– Это так, но я уже начинаю любить Англию.
Это была не вполне правда – во время поездки