что ли?!
Люди, которые думают «пить надо больше» и те, которые думают «пить надо меньше», сходятся в одном – пить надо…
Если мужчина говорит, что он не создан для брака, значит, он бракованный. Не тяните, обменяйте его в течение двух недель!
Я подошел к входной двери. Дверь была заперта изнутри. На двери тремя ржавыми кнопками крепился листок бумаги размером с половину тетрадного листа. Лист оповещал всех интересующихся, что некая Таня ушла что-то там получать и сейчас придет.
Три уголка с тремя кнопками плотно прилегали к поверхности двери, а четвертый уголок с последней надеждой и некоторой отчаянностью метался в порывах ветра, желая любыми способами оторваться, покинуть сие не очень гостеприимное место.
Я подумал, потрогал дверь, ручки не было. Постучал. Звук передавался очень плохо. Если даже за дверью кто-то и был, что само по себе было под большим сомнением, то все-равно он мог ничего не услышать. Я постучал ногой. Не сильно, но несколько сильней, чем пальцем. Получилось значительно громче. Но тишина за дверью царила прежняя.
– Сейчас она придет, уже минут сорок, как ушла, – это была дородная тетка в синей новой фуфайке поверх больничного белого халата.
Меня смутило местоимение «она».
– Мне приемное отделение нужно, – мрачно, глядя в землю пояснил я. По моему внутреннему глубокому убеждению должно было быть всем понятно, что раз приемное отделение или приемный покой, назовите, как вам больше нравится, то обязательно за дверью должны быть мужчины.
– Сейчас все будет. Кому что надо, тому то и будет, – уверенно сказала дородная тетка.
Я прошелся перед дверью.
Погода была не пойми какая. То ли весенняя, то ли зимняя. Дул мокрый холодный пронизывающий ветер. В воздухе висела холодная водяная пыль. От этого все вокруг было мокрым. Гулять по такой погоде было очень неприятно, но сидеть на лавочке, вдыхая всю эту весенне-зимнюю взвесь, было неприятно вдвойне.
Я сделал еще два кружка по маленькому асфальтовому пятачку перед дверью, раздумывая, не повторить ли снова мой эксперимент со стуком. В конце концов ведь не один же человек должен находиться внутри целого здания.
– Ну вот и дождались, вот и идет пропащая, – женщина на лавочке оживилась, поерзав, оторвала с натугой неплохо пристроившуюся на деревянных планках свою базисную часть и приняла вертикальное положение.
Я оглянулся по сторонам. Никого нигде не было. И только присмотревшись, понял, что ожидал прихода неведомой Татьяны совсем с другой стороны. По заросшей кустарником дорожке из соседнего корпуса быстрым шагом шла женщина в такой же те, как у моей новой знакомой фуфайке, только черного цвета. В руках у нее позвякивало оцинкованное ведро.
Она поздоровалась сразу со всеми, достала из кармана достаточно внушительную связку ключей и, практически не глядя, одним движением широко открыла дверь, приглашая всех заходить.
– Таня, мне б пошептаться с тобой? – просительно полусказала, полуспросила женщина в синей фуфайке, заходя в помещение. Таня молча кивнула и посмотрела на меня.
– Новенький?
– Да,