облака, цепью растянулись по небосклону, а на крыше ее дома, безжизненного и пустого, сражались две непонятные птицы. Огромные, как крупные мужчины. Черные и белые крылья сплелись, засыпая ее перьями, как холодным снегом…
Виен вскочила и оглянулась:
– Я заснула? Но как?! Стоп! – она посмотрела на часы, – Пятнадцать минут назад я провела детей. Как? Как можно так отключиться? Однако я же видела сон. Или это был не сон?… Это было послание! Спокойно Ви, спокойно. Ты должна понять, а не впадать в панику!
Вечерело, она посмотрела на спящее в спокойствии море. Жан, что-то серьезно решал с ИВ и охраной.
– Спокойная жизнь! Какая она? Жили с девочками одни – вечно в волнениях, заботах, поисках. Вышли замуж, и все трудности прошлой жизни, кажутся просто забавой. Как жить, как привыкнуть к новой жизни? – Виен вздохнула. – Тишина! Надолго ли?
Она обняла согнутые ноги, сплетя свои тонкие пальцы, положила на колени голову, не отворачиваясь от окна. Уже белела луна, но солнце еще алело вдалеке, добегая воды.
– Закат кровавый! Будет ветрено. Красиво…, очень даже, но я люблю рассвет. Когда пробиваются лучи, разгоняя серость, выстреливая лучик, за лучиком. Когда птицы сигналят подъем. – Облокотилась на подоконник и, спустив ноги на пол, поднялась. – Погулять, что ли?
К ней скользнула кошка, всунулась между рук, потерлась ушком, издала скупое «мяу».
За спиной вспыхнул свет и отразился в стекле окна.
– Птица – синица! – она услышала голос мужа: – Ты где?
– И с чего я вдруг птица?
– От любви! Сама же днями пела: «Я птица гордая!…» – Виен закончила про себя: «Я, КУРИЦА!», а он продолжал: – Вспомнил детство. – присев рядом с ней, взъерошив ежик ее темных волос, провел рукой по спине. Виен выпрямилась. – А что с глазами? Откуда такая грусть?
– С головы.
– За девочками скучаешь?
– И да, и нет! Вот ты закончишь их гулянья, будут сидеть дома, будут нам надоедать…
– Не надо все принимать в штыки. Я говорил не об этом. Ви! Посмотри на меня. Пойдем, прогуляемся? Как влюбленные.
– Почему как?
– Не придирайся к словам, ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.
– Знаю! – став ногами на скамью, закрыла окно. Жан не упустил момента, обнял ее за коленки и медленно опустил на пол. Виен, своим миниатюрным ростом, едва доставала головой до его подбородка, отчего, приходилось запрокидывать голову, чтобы увидеть выражение глаз мужа. Сейчас они были полны любви и их темный цвет, напоминал свежезаваренное кофе. Лоб слегка наморщился, но тут же расправился, на лице появилась улыбка. Жан заметил, как покой наполнял ее. Еще мгновение и он снова утонул в ее синих, как майское небо глазах, таких бездонных. Руки уже обхватили ее острые, как у подростка, плечики, гладили их. Не сдержался, чмокнул в нос:
– А окно, зачем закрыла?
– Мне последнее время кажется, что тут ходят все кому не лень.
– Что? –