вдруг его останавливает какой-то тип. – Слушай! Да ты ненормальный, что ли? Слушать тебя противно. Это ж для радио хорошо, но чтоб петь так самому… Ну ты даешь! И не давая ему опомниться:: – Почем, паря, значки? А? Ну что стоишь? Сколько этот значок стоит, я спрашиваю?
– Да что вы в самом деле? С ума сошли что ли? – кричит он. – Прочь! Этим наградам нет цены. Я еще, слава партии, кое-что понимаю. Они за дела, подвиги, та, та, та!
Ветераны вновь стеной возникают у магазина. Сейчас откроют. Сегодня их день.
– Чтоб вы, окаянные, подохли скорее, – ворчит старуха.
– Да что вы говорите, бабушка!!! А еще старый человек! Герои отстояли нашу Отчизну, Родину. Кровь свою проливали за нас с вами. А вы пожалели им сто грамм икорки, балычку…
– Да я что, я не со злобы… Я – пожалуйста! Надоело только, родимый.
– Слушай, милай, а как к Самому-то попасть? – спрашивает меня другая.
– К кому?
– Ну к Ему. Скажи, пожалуйста, раз ты такой умнай.
– А зачем вам?
– Да сказать надо. Ведь это же что деится? Все через задний проход идет. Окна мои как раз во двор выходят. Я все вижу. Тут у магазина черный ход. Так, веришь ли? Сумками и мешками так и несут, так и несут… А в магазине на витринах шаром покати. Надо сказать Ему, а то он не знает.
– Это тебе, бабуся, в «Народный контроль» надо.
– Я,
ты,
он,
она – дирижирует он —
вместе —
дружная… Ну?
23
Сегодня он опять задержал мне рассвет на целых четыре часа! Это уже становится невыносимым! Он просто своевольничает! Будто он сама Природа! Или, как он говорит: «Венец Творения». А ведь сам просыпается в шесть часов! А я, действительно, не смею пикнуть пока клетка накрыта этой черной тряпкой. Дурацкая натура, дурацкая, я знаю, но ничего не могу поделать с собой: для меня утро начинается только тогда, когда тряпка снята. А что бы ему стоило? Экая безалаберность!
А потом я должен еще терпеть, пока он почистит клетку и насыплет корма. Причем он чистит, ставя клетку боком, я еле удерживаюсь на прутьях… И еще бьет по донышку так, что я чуть не сваливаюсь, и уши у меня готовы лопнуть от этих ударов. Словом, он со мной довольно бесцеремонен. Нет! Этого нельзя ему спускать! Он уж достаточно обнаглел. Существует ведь Декларация прав попугаев! Там ведь ясно сказано, что… Нет! Я живая игрушка в его руках! Надо, чтобы все знали, кто он такой! А я? Кто я? Я – обычный волнистый попугайчик, зеленый. Моя Родина – Австралия. Это так считается. А попробуй, махни туда! Не путайте меня с тем банальным попугаем, который своим попугайским акцентом кричит: «Попка – дурак!» Я к нему никакого отношения не имею. Хотя… справедливости ради должен заметить, что и я могу говорить, могу, да не хочу! Да и те попугаи не так уж глупы, как их хотят представить люди. Люди – изощренные идеологические садисты. (Был у них один такой половой бандит Маркиз де Сад, но они еще хуже!) Им обязательно надо