из патронов. «3а эти зажигалки в любом доме вас накормят, – сказал он, – но до темноты в деревне не показывайтесь, днем тут много полицаев. Идите пешком в Ростов, там наши. Реку не переходите, потому что на мосту патрули, а идите по-над речкой до села Пятихатка. Там пересидите ночь, село большое. Главное, передвигаться только ночью». «И уйдите подальше от центральной трассы!» – повторил он.
«Ты заметил, что я начал заикаться?» – спросил меня Исаак. Старик ушел, а мы попробовали, как работают зажигалки, и побрели в направлении Пятихатки. Зажигалки были немудреными: винтовочный патрон, к нему припаивается трубочка и колесико. По дороге Исаак сказал, что мы должны научиться говорить не картавя. Мы оба сильно картавили. И мы стали тренироваться, путать украинскую и русскую речь, так, чтобы не слышно было «р».
Сейчас Исаак выберет, в какой дом попроситься переночевать, сейчас он войдет в деревню Пятихатка и сделает неудачный выбор, который перевернет всю нашу жизнь – мою и его. Я вернусь в Пятихатку через два года прожженным партизаном с двумя боевыми медалями, я вернусь сюда по дороге из военного госпиталя, где я после двух лет разлуки увижу моего брата, шестнадцатилетнего артиллериста Исаака, валяющегося с ампутированной ступней. Я войду в этот дом и смету и сам дом и его обитателей с лица земли. Но пока мне еще только двенадцать лет, и два еврейских мальчика, которых государство Израиль упорно отказывается принимать за своих, вступают в украинскую деревню Пятихатка, пытаясь разучиться картавить.
Исаак выбрал большой красивый дом слева от дороги и постучался. Дверь открыла дородная хозяйка. «Вот вам зажигалка, – торопливо проговорил Исаак, – покормите нас, и мы хотим переночевать!» Хозяйка осмотрела нас и впустила. «Сядь коло меня», – сказала она Исааку. Дальше я ничего не помню, я не спал две ночи, и ноги меня уже не несли. Я прислонился к большой русской печи, и глаза сразу сами закрылись.
А Исаак поковырял ложкой кукурузную кашу и тоже заснул. Проснулся я в руках у полицаев.
Пока мы спали, хозяйка пошла в полицию и сказала мужу, что она поймала двух жиденят. Исаак сделал неудачный выбор: мы попали в дом полицая. Нас вытолкали прикладами из избы и заперли в клуне, не дали ни воды, ни еды. «Не треба, утром расстреляем!» – сказал нам старший из полицаев.
Я сел на солому, потому что стоять на ногах не было мочи. «Там спаслись, так теперь тут расстреляют! – печально сказал Исаак. – Там бы мы хоть возле матери лежали». «Подожди нюнить, – сказал я, – ночью разберем солому и сорвемся!» Но нам не пришлось разбирать солому. Через несколько часов мы проснулись оттого, что кругом шла стрельба, потом дверь распахнулась и кто-то зажег свечу. «Нема его тут! Вот два хлопчика сидят: раз сидят, значит наши. Тикайте отсюда, сейчас здесь будет богато полиции!» «В какой стороне Ростов?» – успел спросить я. «Вон туды!» – сказал наш освободитель, и мы побежали «туды». Ночь и день, потом