подживающие коленки разошлись чуть шире. Драконий язык теперь по праву после негласного разрешения стал действовать смелее, раздвигая набухшие половые губы и ощущая привкус её напряженного истекающего смазкой тела. Постепенно проникая с каждым слабым толчком чуть глубже. Белокурая уже откровенно громко простонала, выражая сладкое наслаждение. Язык скользнул ещё глубже, изучая это упругое лоно, которое стало сокращаться. Эмоции были неописуемыми, дева сгорала в этом жаре его влажного дыхания, изнывала от жгучего желания, ощущая движение мягкой упругой плоти внутри, язык как змея извивался в её теле, затрагивая самые сокровенные чувствительные зоны. Жар нарастал, дыхание стало тяжелее, более прерывистым со слабыми короткими стонами. Он двигался чуть быстрее, чуть жестче, не переставая изменять изгибы, пока дева не изогнулась в пиковом состоянии. На долю мига замерла и затаила дыхание, после раздался резкий финальный крик… Он не спешил вынимать из сокращающегося лона своё орудие ласки… Черная чешуя стала подсвечиваться слабым ярко-голубоватым свечением. Дракон был охвачен сиянием, и белокурая воительница ощутила прилив чего-то невероятно обжигающего, словно всё её существо искупалось в огне Вездесущего, впитывая свет. Она словно парила между двух бездн, не понимая океаны это или облака. Сознание осталось на время в этой невесомости…
Драконий язык выскользнул из промежности девы и спрятался в своей пасти. Зверь поднялся, девушка осталась лежать на траве, куда он бережно её спустил. Свечение чешуи не прекращалось, и постепенно очертания хищника уменьшались, пока облик не стал человеческим. Обнаженный длинноволосый красивый брюнет небрежно смахнул с плеч спутанные густые пряди. Отошел от лежанки, где вокруг была помята трава на обширной площади, и выволок из зарослей тушку очередного волка, который таскал из деревни скот. Закинул добычу на плечо и ушел, покидая деву, с которой поделился жизненной энергией единственным доступным дракону способом.
Домой, Женщина!
По темной улице скользила тень, бесшумно передвигаясь опасным силуэтом. Исчезая среди сумерек бархатной ночи, избегая оранжевых шариков фонарных столбов. Лиферий почти уснул. А ему не спалось. Одному никак не спалось. И ночь для него – не время сна.
Холодный блеск металла на черном ремне, влажное мерцание водоотталкивающей ткани одеяния.
Особняк магички. Распахнутое окно, из которого ветер выгнал своими волнами прозрачные длинные занавески. Её запах. Кейн остановился и шумно втянул этот ароматный теплый ветер. Огненно-алые глаза подсвечивались в темноте дворика. Мерцали искрами приговора, играли огоньками в предвкушении жестокого наказания за очередной побег.
Граф заметил в окне кухоньки свет. Девчонка тоже значит не спала. Тормента в одной сорочке на тонких бретельках и босиком прошла от холодильника до массивного кухонного стола.