пирога, который собственноручно испекла для своих друзей Маша Макеева.
Живопись
Хорошо, что червячок Игнатий знал из книжек, как называется это странное сооружение, иначе он был бы очень озадачен. Примерно в десяти человеческих шагах от его норки на четырёх металлических ножках стоял раскрытый деревянный чемоданчик. Перед ним на маленьком складном стульчике сидел человек в чёрном берете и синей вельветовой куртке. Он то бросал внимательный взгляд на заросли кустов, то тыкал во внутренность чемоданчика кисточками.
«Несомненно, это художник, – уверенно определил червячок Игнатий. – А перед ним стоит этюдник, который берут с собой, чтобы рисовать прямо на улице. Между прочим, это первый художник, которого я вижу. До сих пор я только читал про них, а теперь… Нет, нельзя упускать такой случай. Надо попробовать познакомиться. Только не помешать бы ему работать».
Червячок Игнатий забрался на камень, который стоял почти рядом со стулом художника, и вежливо спросил:
– Не позволите ли вы мне посмотреть на вашу работу?
– Конечно, извольте, – бросил художник, не отрывая взгляда от кустов. Эти же кусты возникли уже на бумаге, прикреплённой изнутри к крышке этюдника.
– Спасибо. Я ведь первый раз вижу, как это делается. По-моему, это совершенно удивительный вид деятельности.
– Да? Вы думаете? – художник покосился в сторону собеседника, но, никого не заметив, принялся оглядываться по сторонам всё более и более беспокойно. – Позвольте! С кем же я разговариваю?
– Со мной, с червячком Игнатием. Извините, я действительно дождевой червячок. Поэтому вы меня не замечаете.
– Замеча-а-аю… – протянул художник, разглядывая червячка Игнатия. – Дело в том, что я ведь тоже первый раз… э-э-э, как бы это выразить… разговариваю с червячком. Впрочем, позвольте представиться: меня зовут Эдуард. – Он привстал со стульчика, кивнул и плюхнулся обратно. – Будем знакомы, уважаемый червячок Игнатий. Какое у вас впечатление от моего этюда?
Никогда ещё художники не спрашивали червячка Игнатия о впечатлении от их творчества. Он немножко подумал, потому что хотел ответить и уважительно, и честно.
– Мне ваш этюд почти весь очень нравится.
– Почти? – поднял брови художник Эдуард. Ему тоже никогда ещё не приходилось слышать замечания от червячка. – А что не так?
– Этот куст мне хорошо знаком, как вы понимаете, ведь я здесь живу. И мне кажется, что слева вверху его ветки изображены у вас по-другому… Но всё остальное просто замечательно, – тут же добавил червячок Игнатий.
– Ну, дорогой мой, там же неестественная пустота в этом месте! – горячо воскликнул Эдуард. – Если я так нарисую, картина держаться не будет. У изобразительного искусства, знаете ли, свои законы.
Может быть, другой бы и согласился с таким профессиональным мнением. Но червячок Игнатий, если уж с ним разговаривали серьёзно, тоже очень вдумчиво относился к спору.
– Во-первых,