Мой муж – Николай II. Дарите любовь…. Александра Романова

тебя жгучими поцелуями без счета.

      Навеки вся

      Твоя.

      Николай II – Александре Федоровне

      Царская ставка.

      13 июля 1916 г.

      Ненаглядная моя!

      Крепко благодарю тебя за оба дорогих письма, за утреннюю записочку из поезда, которую я прочитал лишь днем, и за прощальное письмо, которое Бэби мне передал во время доклада Шт. Он, слава богу, совсем здоров, спал очень крепко рядом со своим старым отцом и, по обыкновению, полон жизни и энергии.

      Это я должен благодарить тебя, дорогая, за твой приезд сюда с девочками и за то, что ты принесла мне сюда жизнь и солнце, несмотря на дождливую погоду. Я боюсь, что ты устала от непрестанной беготни вверх и вниз, взад и вперед. Я, конечно, как всегда, не успел сказать тебе и половины того, что собирался, потому что при свидании с тобой после долгой разлуки я становлюсь как-то глупо застенчив и только сижу и смотрю на тебя, что уже само по себе большая для меня радость.

      Я так рад, что мы увидимся до дня рождения А.! Когда мы возвращались с вокзала, Бэби начал думать вслух и вдруг громко произнес: «Опять одни», – очень коротко и ясно.

      Сейчас мы в небольшой компании поднимаемся вверх по реке до его любимого берега. Погода тихая и облачная, очень мягкая. Храни Господь тебя, любимое Солнышко, и девочек. Крепко целую.

      Твой старый, нежно преданный и обожающий тебя муженек

      Ники.

      Александра Федоровна – Николаю II

      Царское село

      14 июля 1916 г.

      Мой любимый, бесценный!

      Так безгранично счастлива была получить твое дорогое письмо! Благодарю тебя за него от всего моего горячо любящего старого сердца. Милый, каждое твое нежное слово дает мне величайшую, глубочайшую радость, и я глубоко ее затаиваю в моем сердце и живу ею. Наша поездка кажется сном. Пришлось без конца рассказывать в лазарете, все страшно интересуются и непременно хотят все знать. Очень теплая погода и божественный ветерок, так что мы собираемся прокатиться. Только что принимала 6 немецких и 5 австрийских сестер – это настоящие светские дамы: ничего похожего на тот плохой подбор, который туда отправлен нами. Они привезли мне письма из дому и от Ирен, все шлют тебе привет. Ты должен меня извинить за глупое письмо, но я немножко одурела.

      Рано легла в постель и с наслаждением приняла ванну. Милый, пожалуйста, вели отпустить Сухомлинова домой, доктора опасаются, что он сойдет с ума, если его еще продержат в заключении – сделай это хорошее дело по собственному своему доброму почину. Мои сибиряки очень обрадованы телеграммой от Сергеева о новых успехах.