Сначала ей предстояло проникнуть за «баррикады», а затем она должна заставить его осознать, что без нее он просто не сможет жить.
В том, что ей удалось выйти за Брукхейвена, был большой неоспоримый плюс: как только Брукхейвен станет герцогом Брукмора, Дейдре получит огромное наследство – почти тридцать тысяч фунтов. С такими деньгами она сможет распоряжаться своей жизнью так, как захочет, и никому никогда не удастся манипулировать ею: она не собиралась давать карты в руки шантажистам, ибо понимала, что безупречная репутация – главное условие безбедного существования.
Дейдре была во всех смыслах той самой девушкой, какой видел ее муж, с одной существенной поправкой: эта девушка была богата, как принцесса. С двенадцати лет ее растили как будущую герцогиню, и, хотя методы Тессы были жестоки, Дейдре знала все необходимое о том, как управлять большим поместьем и как вести себя в соответствии с высоким статусом, коим судьба наградила ее и ее мужа. Разумеется, она бы не хотела, чтобы случайно пришедшая в голову Брукхейвена мысль о том, что он, возможно, женился не на той девушке, засела там надолго. И как лучше всего избавить супруга от подобных мыслей? Разумеется, сообщив ему о наследстве.
Брукхейвен вновь прочистил горло.
– Моя дорогая, признаюсь, у меня для вас имеется небольшой сюрприз.
Дейдре ответила ему спокойной улыбкой.
– У меня для вас тоже есть сюрприз, милорд.
Колдер нахмурился и вновь приоткрыл рот, наверное, чтобы развить тему, но тут карету качнуло, и она остановилась. Прямо перед парадным входом в Брук-Хаус.
Брукхейвен так и не успел ничего пояснить, поскольку дверь кареты распахнулась, и лакей в ливрее подал Дейдре руку.
– Добро пожаловать домой, миледи, – с замогильной серьезностью произнес лакей.
Вся прислуга, от дворецкого Фортескью до последней поломойки, выстроилась в шеренгу в холле. Дворецкий приветствовал ее низким поклоном. Каким-то образом статному и высокому, с благородной сединой на висках, величавому дворецкому удавалось сохранять внутреннее достоинство даже в глубоком поклоне. Сейчас, распрямившись, он смотрел на нее спокойно, немного свысока и, безусловно, оценивающе.
Дейдре отдавала себе отчет в том, что первые минуты в роли леди Брукхейвен зададут тон всей ее оставшейся жизни. Дейдре сделала вдох, готовясь произнести приветственную речь, достаточно теплую и в то же время не оставляющую сомнений в том, что хозяйка тут она, Дейдре.
– Папа!
Поскольку в этот момент она как раз смотрела на Брукхейвена, Дейдре не столько обратила внимание на крик, сколько на маску ужаса, в которую на миг превратилось сведенное спазмом худое лицо Брукхейвена. Маркиз отвернулся от жены, повернув голову в сторону лестницы, на которой увидел…
Дейдре проследила за его взглядом. Ей открылось жуткое зрелище. По лестнице спускалась девочка. Маленькая, грязная, запущенная. Как ни странно, Брукхейвен не отстранился, когда это немытое создание в рваных чулках, со спутанными волосами