несколько раз пытался сказать, но мне запрещали говорить, – ответил Ньютон; потом рассказал, как с ним поступили при вербовке и как обходился с завербованными командир вербовочного судна.
– Если все, что вы говорите, правда, а мне кажется, что это правда, вы, конечно, не подлежали вербовке, – сказал капитан. – Ваше положение тяжело, но что я могу сделать? Мы в открытом море и, вероятно, будем крейсировать в течение нескольких месяцев. Конечно, вы не можете без дела жить на военном корабле и пока останетесь с нами; вам придется нести известные обязанности. Служить своей стране не позорно, в качестве кого бы вы ни служили ей. Откровенно скажу вам, что, хотя я, конечно, не завербовал бы вас, я очень рад, что вы на моей палубе. Лучше бы у меня было пятьдесят человек вроде вас, чем множество тюремных подонков, которых мне приходится смешивать с лучшими моряками.
– Может быть, сэр, вы будете так добры, что отправите меня обратно на одном из возвращающихся в Англию судов?
– Нет, этого я сделать не могу; вы занесены в судовые книги, и после возвращения вопрос о вас должно рассмотреть. Я сочту своей обязанностью позаботиться об этом; однако я надеюсь, что до той поры вы добровольно поступите на службу.
– А в это время мой бедный отец может умереть с голоду, – произнес Ньютон, не обращаясь к своим собеседникам, а просто вслух высказывая свою мысль.
Капитан отошел и вместе с лейтенантом несколько раз прошелся по квартердеку.
– Это тяжелые обстоятельства, – наконец сказал он. – Форстер, вы знаете мореплавание?
– Да, сэр, я умею вычислять и измерять высоту солнца.
– Хорошо, это годится. Мистер Питсон, отпустите новобранцев. Их посадили за столы?
– Да, сэр.
Первые дни Ньютон плохо чувствовал себя, все для него было ново: размеры фрегата, точное и строгое распределение времени и занятий, строгость дисциплины; но вскоре он понял, что человеку, точно исполняющему свои обязанности, нетрудно служить на военном корабле. Был ужасен только тот способ, при помощи которого его заставили поступить на фрегат. И хотя Форстер часто вздыхал при мысли об отце и матери, он бодро и охотно исполнял данное ему дело и был на хорошем счету.
Капитан Норсфлит оказался добрым и человеколюбивым начальником; старший лейтенант шел по его стопам. Не прошло и шести недель, как команда дисциплинировалась; все были довольны. К тому же постоянное преследование вражеских судов, желание захватить их и ожидание призовых денег заставили большинство завербованных забыть о случившемся или, во всяком случае, перестать жаловаться. Постоянные упражнения в пушечной стрельбе порождали во всех жажду встречи с неприятелем одинаковой силы. Другие суда снабжали фрегат «Терпсихора» запасами провизии и пищи, и корабль благополучно крейсировал девять месяцев.
В течение этого времени несколько призовых судов было отправлено в Англию. Благодаря тому, что многие из экипажа сопровождали захваченную добычу, количество людей на «Терпсихоре» уменьшилось, хотя некоторые моряки