Принцесса викингов. Симона Вилар

правителей. Так поступил Гастингс, ставший графом Шартским, крестились многие викинги на Рейне и в Англии. Он это понимает, но необходимо, чтобы кто-то подтолкнул его к этому. И именно ты способна сделать это. Твоя власть над ним…

      – Да о чем вы толкуете, преподобный!.. Ролло ведь сам отдал меня Атли!

      – Если бы он в самом деле хотел поженить вас, то это произошло бы уже давно. И не заставляй меня без конца повторять то, что в глубине души ты знаешь и сама. Ты притягиваешь Ролло, как цветок пчелу. И если бы ты… если бы ты подарила ему сына – то наверняка могла бы настоять на своем. Даже Снэфрид Лебяжьебелая не была бы больше твоей соперницей.

      Эмме показалось, что она ослышалась.

      – Вы предлагаете мне стать наложницей Ролло? Вы готовы уложить христианскую принцессу на ложе язычника?

      Один из мулов споткнулся, Паланкин покачнулся, и Эмма, чтобы не упасть, схватилась за плечо епископа, но тут же отпрянула. На какой-то миг воцарилась тишина, лишь дождь шумел над головой, стуча по крыше из сыромятной кожи. Епископ молчал, и Эмма отчетливо представила, как он пожевывает губами в темноте.

      – Твой гнев, Эмма, свидетельствует только о том, что ты лицемеришь. И не стоит уверять меня, что ты сама ничего не испытываешь к Роллону Нормандскому. А насчет того, чтобы стать наложницей Ролло… Смею заверить, что, когда я смогу связаться с твоим дядюшкой, благородным герцогом Парижским, – а произойдет это скоро – я постараюсь убедить его, чтобы он предложил Ролло руку своей племянницы.

      Эмма какое-то время сосредоточенно молчала, сердце ее учащенно билось. Пожалуй, не будь в голосе Франкона такого спокойствия, она возликовала бы.

      – Но Ролло уже отверг брак с принцессой Гизеллой! К тому же он женат.

      – Не будем говорить о Снэфрид, дитя. И что для Роллона Гизелла, которой он и в глаза не видывал? Дочь Карла Простоватого, которого Роллон считает кем-то вроде мула, вскарабкавшегося на трон, – да простит мне Господь эти слова! Другое дело – ты. Все говорит в твою пользу.

      – Я согласна, что не могу оставаться равнодушной, когда этот варвар находится рядом. Однако вы никогда не задумывались, преподобный, что, несмотря на все обаяние Ролло, я еще не забыла, что я его пленница, и в основе моего чувства к нему лежит не столько благосклонность, сколько ненависть? Я могу притворяться любезной, петь, веселиться – но я мечтаю лишь о мести, ни на миг не забывая, что он мне враг!