Флегоновой. Она обнажена. Ее одежда сложена возле кровати. Габриэла неспешно зажигает свечи. Вкладывает сначала в одну руку Ульяны, затем в другую.
– Если ты уронишь их, то сгоришь заживо, – предупреждает она. – Я не стану тебя отвязывать. Просто отойду в сторону и буду слушать, как ты кричишь, вдыхая запах своей горящей кожи.
Капли расплавленного воска скатываются, обжигая Ульяне пальцы. Габриэла подходит к ее ногам. В руках Габриэлы еще две свечи. Кожа на ступнях более чувствительна. Горячий воск обжигает ее. Свечи дрожат, разбрызгивая свою плоть на пальцы ног, между которых они зажаты. Габриэла гладит живот Ульяны. Чувствует, как он напрягается, когда очередная порция расплавленного воска скатывается на пальцы. Его становится все больше. Огонь – он пожирает воск, медленно приближаясь к раскрасневшейся коже. Подсвечник. Габриэла поднимает его с пола – сплетение стальных нитей, увенчанных пятью свечами. Он похож на засохшее дерево с тонкой петлей у основания вместо подставки. Бесполезная конструкция, позволяющая расплавленному воску, стекающему вдоль тела свечей, капать прямо на пол. Ульяна вздрагивает. Холодная сталь касается кожи ее живота. Скопившийся воск, над которым дрожат языки пламени, тонкими струйками начинает стекать на кожу.
– Ты знаешь, что будет, если ты уронишь их, – снова предупреждает Габриэла, начиная ласкать грудь Ульяны, нежно, едва касаясь кожи. – Боль и наслаждение, – шепчет Габриэла, наблюдая, как воск покрывает пальцы на ногах Ульяны. – Ты должна быть покорной. Прими свою боль, а не борись с ней. Позволь боли показать тебе свою обратную сторону. Не сопротивляйся.
– Я покорна.
– Ты знаешь, что будет, когда свеча догорит? – Габриэла касается ее сосков открытой ладонью, лаская набухшую плоть. – Твоя кожа. Какое-то время огонь будет гореть на ней.
– Я готова к этому.
Ульяна смотрит на свои ноги. Жар от обожженных пальцев медленно растекается по всему телу, смешиваясь с немотой.
– У тебя не будет права вздрогнуть. – Воск покрывает живот, рождая красные пятна. – Ты веришь в то, что я не стану отвязывать тебя, если от упавших свечей загорится кровать?
– Да.
– У тебя не будет возможности закричать.
Габриэла поднимает с пола еще одну свечу. Неспешно проносит ее над грудью Ульяны, позволяя воску капать на затвердевшие соски.
– Открой рот.
Струйки воска обжигают губы. Пламя колышется от неровного дыхания. Тело Ульяны начинает дрожать. Она пытается сдержать дрожь, запихнуть как можно глубже в себя, удержать подсвечник на своем животе. Но свечи прогорают.
Демон. Стоя в стороне, он молча наблюдал за происходящим. Сейчас мужчина с кнутом не нужен был Габриэле, а демону не нужна была эта женщина. Его интересовал узник, так же, как узника интересовал демон. Два давних врага, объединенных одним незаконченным действом.
– Ты изменился. – Демон смотрел на узника, вспоминая их давнее противостояние. – Кто же ты теперь?
– Просто узник.
– Просто узник? – демон воззрился на трепещущее тело Ульяны. – Зачем ты искал меня, ангел?
– Не ангел. Нет. Уже нет. – Узник повернулся к нему спиной, показывая обрубки оторванных крыльев.
– Ты