я же не герой-воитель! – завопил Джо. – Я все время тебе это твержу! И я никогда не убивал ни великанов, ни троллей! Честное слово!
– Мальчик мой, – сказал Рэндальф, усевшись поудобнее и прислоняясь к могучему уху Норберта, – да этот Энгельберт как его там только посмотрит на тебя в твоих замечательных доспехах и тут же, разрыдавшись, как младенец, пообещает быть добрым и ласковым, как котенок! Особенно если ты, как бы случайно, заметишь, что глаза у него налезают один на другой и воняет он, как розовый смердун из Благовонных Грязей. Можешь мне поверить, я ведь…
– Ну да, волшебник… – уныло закончил Джо, но Рэндальф его уже не слышал: он крепко спал, негромко, но трескуче похрапывая.
– Ну вот, он опять отключился, – сказала Вероника. – Никогда не видела, чтобы волшебники так много спали! Что ж, по крайней мере во сне он не болтает!
– Заткнись, Вероника! – сонно пробормотал Рэндальф.
– Это единственное, что он способен произносить даже во сне! – усмехнулась Вероника.
Возвращались они тем же путем – по извилистой тропе мимо Гнилых Гор. Неторопливо тянулось раннее утро; наступил полдень…
БУМ-М!
Позади негромко бумкнула Маунт-Бум. Мохнатые писклявые бабочки шныряли туда-сюда в поисках сладкого нектара, которым питались; покрытые перхотью птицы – выворотни возились у обочины тропы в пыли, издававшей жуткий гнилостный запах, а рой толстых жуков-оленей кружил с жужжанием в поисках маргариток-убийц, чтобы опылить их.
– Эти жуки похожи на Рогатого Барона, – рассмеялся вдруг Джо.
Вероника кивнула, широко раскрыла клюв, щелкнула им, поймав жука, сглотнула и сказала:
– Только на вкус они гораздо лучше!
Джо поморщился, отвернулся и вдруг краешком глаза заметил на земле что-то блестящее.
– Что это там такое?! – воскликнул он.
– Что – «такое», господин мой? – спросил Норберт.
– Вон там. – И Джо показал пальцем на землю возле левой ступни Норберта. – Осторожнее, не раздави!
Естественно! Возле левой ноги Норберта в неярких лучах солнца поблескивала серебряная чайная ложечка, изображавшая на пыльной тропе некий безнадежный танец. Она все кружилась и кружилась, словно желая что-то этим сказать, и круги становились все меньше и меньше, а потом ложечка и вовсе остановилась, сделала последний неловкий пируэт и с легким звоном упала на землю.
Джо тут же соскочил с плеча Норберта и поднял ложечку. Когда он взял ее в руки, ложечка тихонько вздохнула.
– Вы слышали? – спросил Джо, показывая ложечку всем. – По-моему, она вздохнула.
– Ей одиноко, – сказал Норберт. – Она, должно быть, отстала от остальных во время безумного бегства кухонной утвари.
– Эта ложка заколдована! – мрачно констатировала Вероника.
– А можно мне ее взять? – спросил Джо.
– Кто-то теряет, кто-то находит… – философически заметила Вероника. – Она будет отлично смотреться с твоей кастрюлей и вилкой для жаренья