традиции. Человек идет мимо греха, отчего энергозатрат на восстановление нет и выживает благодаря этому. Южному сие не востребовано. Природа человека многогранная (дух-душа-тело), и в каждой ситуации наиболее востребована и работает наиболее эффектно лишь какая-то одна из них. Потому следует говорить о славянских верованиях, стимулирующих преимущественно лишь ту сферу бытия, грань природы которой наиболее сильно потворствует нормальной жизни людей в этих суровых условиях продолжительной зимы. В то время как южные не редко даже культивировали грех. То есть ну никак нельзя справлять, к примеру, орфические, дионисийские мистерии (ритуальные вакханалии) там, где нужно постоянно вершить подвиг жертвы, ибо стимулированный магией эгоизм не совместим с борьбой общины людей за выживание, где один за всех и все за одного. Невозможно совершить подвиг самопожертвования привыкшему получать плотские удовольствия. Плоть – это однобокий источник радости для них, через неё они приобщены были к источнику всех радостей и потому они не могли лишить себя того, от чего счастливы. Северный жил совсем иначе – в естественном аскетизме – радости совсем иные. Это неизбежно имело место быть в культах, способствующих активации именно этой грани человеческой природы, называемой самоотдачей, жертвенностью ради жизни окружения157.
17. При обсуждении славянской веры, надо ясно себе представлять одно важное, что древние славяне были воинами, жили в постоянной опасности и постоянно видели вокруг себя смерть не только в бою, но даже в мирное время при высокой рождаемости. Соответственно культ должен был как-то отвечать и на эти вопросы, которые ставила жизнь. В противном случае, в нём не было бы необходимости, а значит, в природе вообще он так и не возник бы. Далее представим себе общину людей тех времён. Там есть старики, боевой народ, женщины и дети. Нет никаких сомнений в том, что боевитые люди, прошедшие горнила и дожившие до старости, оставались заправилами во всем и их мнение оставалось решающим, ибо мерилом всего всегда остается бой и путь выживания в нём, через что могли пройти только старики и народ всегда держит равнение на воина, охотнее берёт его семя не только для деторождения, как наиболее предрасположенного нести в себе Божественное – в нём наиболее сильно выражен образ Победоносца, образ и подобие Божий – но и прислушивается к мнению участника и победителя многих сражений158. То есть то, как нужно верить и то, как приходит желанное спокойствие духа и победоносная собранность, так и останется ключевым моментом любого вероисповедания. Предстоящий поединок для каждого воина представляет собой смертельный риск и, конечно же, душа страдает перед таким испытанием. Этим томится всякий муж, оставаясь в эти минуты в одиночестве, то есть человеку нужна уверенность в себе и избавиться от сильных стеснений духа – это знакомо каждому из нас перед поединком в боксе и тогда, и теперь, в наши дни. Мы не знаем, что конкретно делали в культовых ритуалах славяне, но предполагаем, что там могло быть – покаяние. Человек и в наше время может испытать действие сокрушения духа о своих грехах на себе. Путь в будущее всегда узок, то есть требует от человека избавиться от всего лишнего. Покаяние, если оное действительно покаяние, доводит человека до такого состояния, при котором, если потребуется, он становится готовым принять любую свою участь – лишь бы хоть как-то искупить свои грехи. Вот он идет, без содрогания готовый к самому страшному – к смерти, и вдруг видит путь в будущее, и в этот момент срабатывает инстинкт самосохранения, как стремление быть подобным Богу в постоянстве во всех смыслах этого слова. Выполнив задачу, он сохранил свой образ и остается жить. Надо сказать, что такое покаяние может принести каждый человек, даже самый не святой. И вот на эту землю приходит Православие. Чем же привлекло древнего воина? Кого мог увидеть во Христе древний славянский боец?
В первую очередь, важно, чтобы человек видел в своём противнике брата. Если из поединка он вышел без радости для обоих, если он не стал братом, то поединок становится проигранным. Это самое крайнее, противоречивое и самое трудное, которое нужно вобрать и освоить любому воину, если он действительно воин, если он победитель. А для чего-то иного быть воином есть ли смысл?
18. Так как это самое тяжёлое и крайнее по тяжести утверждение победы, то всё остальное – множественные дефиниции – всегда будут немного легче или даже вообще легкими и неизбежно связанные с покушением на убийство противника. Ведь всегда легче убить, чем дать человеку воспитание или исправить, но ведь не убийство, а именно борьба за жизнь является победой. Потому готовиться надо к самому страшному. Морально. Просто нормальная психика настроена на то, чтобы брать на себя скорбь и при этом жить с любовью. Но как любить своего врага?
19. Ангелы бездны тоже ищут Истину, в противном случае, их бы даже не существовало в реалии, как творения Божьего. Но так как связь с Царствием Небесным происходит через сердце человека, через его душу, то жертвой нападения дьявола всегда может быть только человек. Для любого из нас очевидно то, что в мире каждую секунду происходит брань между Небом и землёй, точнее с тем, что под ней – бездной. Поэтому Бог, если Он есть, то будет вершить Свою Победу именно в этой брани, адаптировано к естеству физиологии человека, а более конкретно удобоприемлемо к его