незамедлительный ответ.
– Мм, да… Лера хотела что-то сказать, да? – Она взволнованно глядит на меня. – Ты, кажется, говорила про какого-то человека в самолете… Кто-то плохой, так ты сказала?
– О. – Мужчина скрещивает руки на груди, и я замечаю, как сильно обтягивают манжеты черной рубашки поло его крепкие бицепсы. – И кто же это?
С трудом проглатываю накопившуюся слюну, чувствуя, как к лицу приливает жаркая волна.
– Неважно, – отрезаю я резко. – Показалось.
– А, показалось, – медленно и с издевкой повторяет Марк мои слова. – И частенько тебе чудится всякое?
– Значит, брат Вани, – говорю я, нервно постукивая пальцами по ноге.
– Двоюродный. Ой, моя очередь! – Саша кидает нам улыбку и скрывается за белой дверью туалета.
Нервно кусаю губу и подхожу ближе к гудящим стенам. Внезапно Марк делает большой шаг ко мне и не задумываясь хватается за край плотной темно-синей шторки и тянет ее в сторону. Яркий свет из салона меркнет, и небольшое тесное пространство, в котором мы находимся, погружается в полумрак.
– Плохой человек, значит, – язвит он, возвысившись надо мной. – Мое чутье меня не подвело, ты принялась трезвонить направо и налево свою маленькую и гнусненькую ложь.
– Я не трезвоню, я лишь хочу…
– Знаешь, а мне плевать, чего ты там хочешь. Решила оклеветать меня, да? Так вот, милочка, скажешь чего лишнего, и я подам на тебя в суд. Запомни – за клевету. Я ведь предупреждал тебя, еще раз попадешься мне на глаза, и… – Он замолкает, когда из соседнего туалета выходит невысокая девочка-подросток. Она кидает на нас смущенный взгляд и скрывается за шторкой. – Какого черта ты вообще здесь забыла?
– То же самое я могу спросить и у тебя, ненормальный! Я думала, ты прекратил преследовать меня, но нет, я ошиблась. Ты все еще пытаешься сделать… Хочешь причинить мне вред, – запинаюсь я, не зная, как иначе обозначить предполагаемое изнасилование. От этих мыслей меня кидает в жар и по телу вновь пробегают мурашки. Вспоминаю, как с трудом заставила себя покинуть ту подземную парковку и как долго не решалась выйти из машины и подняться в собственную квартиру, только лишь потому, что была безумно напугана вот этим вот мужланом.
– Ты чокнутая?! – ахает он, схватившись за голову. – Ты преследовала меня несколько месяцев, куда я – туда и ты. Стоит мне выехать в центр, как ты уже тут как тут! И неважно, будь то утро или поздняя ночь, у тебя как будто радар на меня!
Дверь туалета открывается, и мы оба поворачиваем головы к удивленной Саше. Ее глаза перескакивают с Марка на меня, и, не выдержав долгой паузы, мужчина с деланой улыбкой говорит:
– Не откажусь от таблетки, Саш.
– Л-ладно. Пойду поищу, что ли. В сумке. – И прежде, чем скрыться за шторкой, Саша оборачивается и задерживает на нас подозрительный взгляд.
Мне становится не по себе от мысли, что с этим громилой мы остаемся один на один в мрачном хвосте самолета и, как назло, больше желающих посетить туалетную комнату нет. Нервно сглатываю и с осторожностью